Какое-то время меня не трогали, но потом взялись жёстко. Я, изловчившись, укусила охраннику запястье и меня, избив, кинули в карцер. Оказывается, в том горящем огнями доме, был предусмотрен и он. Там пришлось просидеть неделю без воды и еды. Сижу и думаю: всё, приехали, если не встряхну мозги, пропаду. Надо плясать от того, что в любой критической ситуации главная фигура-это я. Лучше разу прикинуть худший из вариантов. Нахождение в минусах плюсов, это способ выжить. От того, что я упрусь рогами в стену толку ноль. Сломают силой и жестоко. Но опускаться и уступать всем и вся нельзя. Размажут. А ведь у меня есть свои маленькие жизненные удовольствия. Люблю мороженое, кофе по утрам со сливками и без, опять же бокал шампанского на Новый год с мандаринкой и кусочком шоколада. Из-за какой-то сволочи никак не желаю их лишаться. Я встала и заходила по каменному мешку, разминая мышцы. Господи, я совсем приуныла, но потом, взяв в руки, прицыкнула на себя: "Чёрт побери, не всё потеряно! Да, сейчас мне плохо, но я придумаю что-нибудь и вывернусь из этого дерьма. Большинство событий в нашей жизни не являются ни плохими, ни хорошими, а совмещают в себе и то и другое. А понимать это надо так: с какой стороны на всё это дерьмо посмотреть и в какую сторону развернуть. Найду я в этом водовороте положительные стороны — выживу, нет — мне хана". Что ж получается? Как не крутись, а надо искать золотую середину. Я слабее и сражаться ради чести заведомо проигрышное дело. Мне нужно время, чтоб собравшись с силами дождаться случая, а где его взять? Ведь мне его никто не собирается давать. Но понятно было одно; чем дольше я буду валандаться, тянуть с решением, тем больше у меня появится шансов выйти отсюда в резиновом мешке. А если, капитулировать, попробовать чем-то поскупиться и подлезть к боссу, но для того, чтоб он обратил на меня, по его прикиду ничтожную букашку, внимание его надо заинтересовать. Но чем? У меня ничего нет или есть? И тут до меня дошло. Да у меня есть, то, что надо мужикам и не дёшево стоит, это невинность. Та мразь об этом не знает. Не рискну сама, всё равно возьмут, только тогда растопчут и кинут под ноги. А что это шанс! Надо попробовать! Я поднялась, ноги дрожали. Жутко замёрзнув, похлопала себя руками, чтобы согреться. Всё ещё раз взвесила и прикинула, собрала все силёнки и забарабанила в дверь. Металл лязгнул.
— Что надо? — просунулся в щель охранник.
— Поговорить с боссом.
— Давно бы так, а то строит тут из себя козу.
Меня провели по коридорам в то часть здания, куда нам не было хода. Поставили перед дверью и, испросив разрешения, отвели в приёмную. Но что-то там не сложилось и меня вернули в нашу с девчонками комнату. Боялась лишь одного… Только бы они не добрались до меня, пока я не встречусь с этим козлом, боссом. Больше в тот момент я не о чём не думала и на будущее ничего не прикидывала… Жили мы все под присмотром там же где и выступали — в клубе. Из которого, нас никуда не выпускала охрана. Отработал и топай к себе. Привели, увели. Барачный коммунизм. Говорить ни с кем не могла. Да и боялась. Всё продавалось. Больше ошибок делать не хотелось. Хотя страх как требовалось излить душу. Особой близости ни к кому старалась не испытывать. А может, душа не лежала. Ведь с кем-то сойтись нужно, чтоб тебя к этому человеку тянуло. Правда, была здесь одна девочка, русоволосая, совсем молоденькая, с открытым русским лицом. Все звали её Мари, а я по-нашему Машей. Чего уж тут мудрить-то. Девочка нежная, попалась по-видимому по той же дури, что и я. Было жаль её страшно. К тому же, похоже она по собственной глупости пристрастилась к дури, белому порошку. Никто ещё не знал из соглядатаев по-видимому об этом. Я видела случайно, как охранник, которому она до чёртиков нравилась, отбирал у неё его. А она визжала: "Я не наркоманка! Я вмазываюсь, когда мне плохо!" Но парень не уступая свистящим шёпотом гудел: "Кого ты пытаешься дурить, детка? Я итальянец, с малых лет на улице, я что, торчков не видел?! Твою проблему этой штукой не решишь. Найду, кто тебе её даёт, убью". Я спряталась и не показала вида, что слышала их и знаю тайну тех двоих.