— Устраивайся потихоньку, сейчас я буду тебя кормить. — Приказала я ему, укрывая одеялом и старательно растирая заливающее моё лицо слёзы.
— Давай, только без азарта. Иди, переоденься для начала.
Я, опомнившись, закрутилась. Надо же напрочь вышибло, где что лежит… Когда подсела к нему вновь пристыжённая молчала, а он улыбаясь сказал:
— Ну корми, а то я проголодался…
— Знай себе открывай рот и помалкивай, — глотая слёзы, погрозила я ему.
— Ксюха, неужели ты меня ещё помнишь?
— Я и не забывала тебя маска. Открывай рот и жуй.
— Жую… Тогда объясни лопоухому, почему в тот день ушла так…, насовсем? Я готов был бросить к твоим ногам вагон роз. Что там розы…, целый мир. А возвращался назад, из Парижа, обманутым и несчастным.
— Ах, Париж, Париж… "Самый романтичный город на свете. Мало мы там были, но мне никогда не забыть его тихих улочек и гулких мостовых, где каждый камень дышит многовековой историей и так пахнет стариной. Я часто думала, ведь всё это есть и в других городах, но почему-то путешественники и влюблённые мчат за кайфом туда?" — я отошла к окну.
— Ксюха, ты не ответила… Это важно.
— Важно? Для кого, Ваня? — Моё сердце прыгало от волнения.
— Для меня, Ксюха. Но, возможно, и я надеюсь безумец, что для тебя тоже…
— Если честно, то, скорее всего, на волне эйфории. Не иначе как, установка в голове сработала. "Получила свободу и дуй домой". Правда потом очень сильно об этом жалела. Времени, как видишь, до сегодняшнего дня для этого было предостаточно. Будет неправдой, если скажу, что не ждала… Ждала. Ах! Так уж устроены бабы терпеть и ждать… Хотя, может, так, что и не верила. Иногда просто казалось, что ты давно забыл о моём существовании. Укоряла себя: "мужик терпимо отнёсся ко мне и только-то, а я сказки хочу". Разве возможно, чтоб серьёзное чувство так начиналось… Исключено. Стриптиз бар. Купленная женщина. Убийство и побег.
— Бывает и так. Как говорится, я встретил вас — и всё. И потом, не убила ты его. Жив. Правда, лучше бы скопытиться тогда тому козлу. — Перебил он её. — Ну что стоишь, корми, остынет же. К тому же вкусно.
— Как это? — удивилась я, ожидающая что угодно, только не этого.
— Котелок его не работает совсем. Операций переделали ни счесть. Полголовы в пластинах. Только толку ноль. Давай отправляй мне в рот мясо, чего рука зависла…
— Ой! извини. И что с той гнидой теперь?
— Парализация — это одно. Не видит, не слышит, не говорит. Хорошо видно будда постарался. Язык вываленный и слюна течёт. Красавец!
— Бяка какая! Но я угрызения совести не чувствую. Ты прав — это ему хуже смерти. Правду говорят: Бог долго терпит, но бьёт метко. Только мы отвлеклись. Пей, а то чай остывает. Держи печенье.