— Хватит, — сказал он. — Хватит с меня всех этих странных совпадений. Этих пируэтов случайностей, которые я считал судьбой. Возможно, я и сейчас продолжаю так считать. Но вместе с музыкой исчезла мистерия. И именно ты, Пауль Йельм, был гвоздем в крышке моего гроба. Та пустая квартира, о которой я случайно услышал в разговоре, как оказалось, находилась по соседству с полицейским отделением в районе Фиттья. Ладно, все это было естественно, все вписывалось в большой узор. То, что драма с заложниками разыгралась там как раз одновременно с моим первым убийством и отвлекла на себя все внимание прессы, это тоже естественно. Все это помогало мне. Но когда оказалось, что именно ты поехал в мой дом в Альготсмоле разговаривать с Леной, что именно ты охотишься на меня, тогда я понял, что наши судьбы связаны. Я знаю, что ты едва не лишился работы в полиции из-за той истории с заложниками. Знаю, что ты, как и я несколько месяцев назад, смотрелся в зеркало в своем доме в Норсборге и не видел никакого отражения. Знаю, что ты чувствовал, как почва уходит у тебя из-под ног. Знаю, что ты ощущал перед собой пустоту, что от души желал убить все начальство полиции, потому что оно не заступилось за тебя, а вело за твоей спиной какую-то свою игру. Может быть, тебе даже хотелось убить всех начальников сразу. Понимаешь, как мы похожи? Мы простые шведы, и время наше ушло. Ничто из того, во что мы верили, больше не существует. Все изменилось, Пауль, и мы уже не успеваем за поворотами судьбы. Мы ставим на статичный мир, это так по-шведски, мы с молоком матери впитали мысль, что все всегда должно оставаться одним и тем же. Мы те самые листы бумаги, которые перечеркнули буквой «z», потому что сочли, что они пустые. И возможно, так оно и есть. Мы пустые.
Йоран Андерсон поднялся и продолжил:
— Когда в следующий раз ты посмотришься в зеркало, Пауль, ты увидишь там меня. Я буду жить в тебе.
Пауль Йельм молча сидел на кровати. Ему нечего было сказать. Он не в силах был говорить.
— Если позволишь, — произнес Йоран Андерсон, — я хотел бы закончить партию в дартс.
Он вытащил из кармана рулетку и дротик для дартса. Положив дротик на стол перед собой, он стал отползать, нацелив пистолет на Йельма, к двум связанным фигурам в углу. От неподвижного массивного тела Альфа Рубена Винге он отмерил определенное расстояние, сделал на полу отметку чуть в стороне от стула и вернулся назад. Сел, положил рулетку на пол, взял дротик и взвесил его в руке.
— Ты знаешь, как играют в пятьсот одно, — сказал он. — Нужно идти от 501 очка до нуля. Когда в банке я встретился с Бычьим глазом, мне оставался один бросок до выхода. Он у меня остается до сих пор. А я никогда не оставлял партию недоигранной. Ты знаешь, что такое выход?