Ничего не кончено, Йельм.
Он отложил свой шлем, и теперь он Пауль.[15] Просто Пауль.
Завтрак. За столом Пауль, Силла и Тува. Он просматривает заголовки утренних газет. Тува с хлюпаньем допила остатки апельсинового сока, выскочила из-за стола и подбежала к зеркалу.
— О-о-о-о! — простонала она. — Я похожа на Пеппи Длинныйчулок!
Она распустила хвостики, взъерошила рукой волосы и принялась яростно их расчесывать. «Сейчас она больше похожа на маленького тролля», — подумал Йельм.
— Замечательно! — сказал он. — Подойди сюда.
Она подбежала к столу, быстро обняла папу, затем отбежала назад к зеркалу и надела на плечо сумку как раз в тот момент, когда раздался звонок в дверь. Она открыла. Вошла Милла.
— Привет! — сказала она.
— Привет! — ответил Йельм.
— Пошли! — сказала Тува. — Мы опаздываем.
Дверь закрылась.
Данне спустился по лестнице и хмуро взглянул на них.
— Ты еще дома? — спросил он отца и ушел. Дверь за ним громко хлопнула.
Силла глубоко вздохнула и, откусив половину бутерброда с паштетом, спросила:
— Значит, все полетело ко всем чертям?
— Да.
— Не хочешь рассказать?
— Я обязан молчать, — ответил он, весело поглядев на нее.
— Да-да, — ответила она с точно таким же выражением лица. Так частенько случалось. Он узнавал на ее лице свои выражения и гримасы, и кто кого обезьянничал, понять было невозможно.
— Мы просто-напросто ошиблись местом.
— Ты думаешь, что что-то случилось совсем в другом месте?
— Я совершенно уверен в этом. Вот увидишь, ты прочтешь об этом уже в вечерних газетах. Мне позвонят с минуты на минуту, — сказал Йельм, указывая на мобильный телефон. Он допил свой кофе и, подойдя к вешалке, на которой во все стороны топорщилась одежда, снял свою куртку с овчинным воротником. Взял ее в руки, вернулся к столу и нежно поцеловал Силлу.
— Ты работаешь сегодня вечером или нет? — спросил он у нее.
Она покачала головой с видом игривого осуждения.
— Работаю.
Йельм надел куртку, послал ей воздушный поцелуй, открыл дверь и шагнул к ждущей у порога служебной «мазде». Силла кашлянула прежде, чем он успел закрыть дверь. С некоторым отвращением она держала большим и указательным пальцами мобильный телефон. Он зазвонил, и она уронила его на стол.
Охнув, он подхватил его и поднес к уху. В течение всего разговора он не произнес ни слова.
— Ну, что я говорил? — сказал он ей, убирая мобильный в карман. Она послала ему вдогонку воздушный поцелуй, когда он вышел навстречу сумасшедшему, почти летнему дню.
Безветренно. Жаркое солнце. И только в тени ощущалась еще не желающая уходить весна.
«Любовь, — удивился он собственной мысли. — Любовь и весна. Весна и любовь».