Роланд одернул себя. Этот плод должен навсегда остаться для него запретным. Его взгляд снова переместился на ее глаза, по-прежнему устремленные на него, словно песня, которую она пела, предназначалась для него одного. Постепенно он осознал, что посетители начинают проявлять к нему интерес. Все поворачивают головы в его сторону, чтобы узнать, кто же завладел вниманием прекрасной Рианнон. Несомненно, он подпал под действие ее чар так же, как эти глупые смертные, и забыл о риске быть раскрытым. Роланд решил предоставить ей право вести себя безрассудно, если ей так угодно. Он не собирается предупреждать ее. Очевидно, его пребывание здесь становится опасным. Близость этой женщины всегда возвращала к жизни зверя внутри него, пробуждала его основной инстинкт. Несомненно, делала она это намеренно. Однако, знай она всю историю, вела бы себя по-иному.
Все еще не в силах отвести от нее глаз, он рывком распахнул дверь и принудил себя выйти во всеобъемлющий холод осенней ночи как раз в тот момент, когда она тянула последний аккорд, так долго, что не оставалось сомнений в нечеловеческой природе ее существа. Однако никто не обратил на это внимания. Мгновение спустя комната взорвалась громовыми аплодисментами.
Рианнон слышала громкие хлопки, звучащие в награду за ее пение, и ощущала, как внутри нее быстро и неотвратимо поднимается ярость, которой, однако, не удалось вытеснить чувство боли, пришедшее вместе с ней. Итак, Роланд просто осмотрел ее с ног до головы и ушел. Он проигнорировал платье, которое она выбрала специально, чтобы соблазнить его. Он притворился, что не услышал песни и не понял чувства, с которым она ее исполняла. Значит, чтобы привлечь его внимание, ей придется действовать гораздо более решительно.
Отойдя от рояля, она быстро пробормотала что-то о внезапной головной боли и о покое, который ей требуется. Пианист по имени Франк указал кивком на неприметную заднюю дверь, и Рианнон устремилась туда. Она задержалась лишь на мгновение, чтобы схватить за руку самого пьяного человека в зале, и поволокла его, спотыкающегося, к выходу.
В дальнем конце улицы она едва различала быстро удаляющуюся темную фигуру Роланда. Она не стала окликать его, не стала унижаться, выпрашивая его приветствие после многих десятилетий разлуки. У нее родилась идея получше.
Она протащила пьяного мужчину несколько ярдов вперед, затем развернула к себе лицом, поддерживая его за отворот рубашки, и прислонила спиной к стене здания.
Некоторое время она молча рассматривала его. Он был довольно привлекательным: рыжие волосы, веснушки. Его лицо было бы красивым, если бы не эта кривоватая пьяная ухмылка.