18 сентября Мария-Антуанетта примчалась к ним и выпалила, что ее супруг пообещал послезавтра посетить ее спальню. Все произошло в присутствии надменной госпожи де Нарбон, фрейлины мадам Аделаиды. Через несколько часов весь Версаль был осведомлен о намерениях молодого принца. Возможно, он сам и не узнал бы о том, что стал героем дня, если бы мадам Аделаида не захотела сделать ему «наставления». Он так испугался, что попросту забыл о своем обещании дофине. Три недели спустя принц снова решился посетить спальню своей жены, которая опять же поспешила сообщить радостную новость тетушкам. На этот раз все повторилось точь-в-точь. К счастью, решил вмешаться Мерси. Он объяснил принцессе, что не стоит кричать всем и вся об отношениях со своим супругом. Вынужденная все рассказать послу, Мария-Антуанетта призналась: «Было очень неосторожно довериться в этом вопросе мадам де Нарбон. Но разве могла я подумать, что дамы окажутся настолько болтливыми и бесцеремонными, что станут публично рассказывать такие личные вещи?». Она ни на минуту не могла себе представить, что ее тетушки настолько неделикатны. Тем не менее дофина продолжала общаться с ними и внимать их советам.
«Эти дамы благодаря своему воспитанию весьма скромны и лишены всего, что могло бы понравиться, но они очень хотят, чтобы мадам дофина во всем была похожа на них самих», — с огорчением отмечал Мерси. В разговоре с ними Мария-Антуанетта жалуется, что ей приходится присутствовать на всех приемах при дворе, как того требует этикет. Какая находка для принцесс! Якобы сочувствуя ее лени, они предлагают заменить ее, хотя это и противоречит этикету, который гласит, что при отсутствии королевы все ее обязанности выполняет дофина. Тетушки празднуют победу, тогда как дофина думает, что избавилась от тяжкой обязанности. Они не упускают момента бросить тень на молодую принцессу. Так, когда дофина узнает, что Парижское и Лангедокское представительства вскоре приедут, чтобы выказать свое почтение королевской семье, она спрашивает тетушек, как ей следует ответить. Они, оказавшись в пикантной ситуации, не нашли подобающего совета. При всем хорошем отношении к Марии-Антуанетте дамы не смогли выдавить из себя ни единого словечка. Однако аббат Вермон, как всегда, начеку. С его помощью она подготовила очаровательную ответную речь, которая очень поправилась представителям Парижа и Лангедока. Тем не менее, по словам тетушек, принцесса выглядела как избалованный, капризный и скучающий ребенок.
В Версале, куда двор вернулся 31 августа, дни снова потекли медленно и обычный распорядок снова воцарился в жизни дофины. «Встаю в десять, иногда в девять часов, одевшись, я читаю утреннюю молитву, затем завтракаю и иду к тетушкам, где обычно встречаюсь с королем, — писала Мария-Антуанетта своей матери. Это длится до половины одиннадцатого; в одиннадцать ко мне приходит парикмахер. В полдень иду к себе, и все, кто хочет, могут войти туда. Я привожу себя в порядок, умываюсь перед этими людьми, затем мужчины выходят, а женщины остаются, и я одеваюсь при них. В полдень месса. Если король в Версале, я иду с ним, моим мужем и тетушками к мессе; если его нет, иду вместе с дофином, и всегда в одно и то же время. После мессы мы обедаем вдвоем перед всеми придворными, но это длится лишь до половины второго, так как мы оба едим очень быстро. Потом я иду к дофину или, если у него много дел, возвращаюсь к себе: читаю, пишу или вышиваю жилет для короля. Работа движется очень медленно, однако я надеюсь, что, с божьей помощью, через несколько лет ее закончу. В три часа снова иду к тетушкам, король также приходит туда в это время. В четыре часа ко мне приходит аббат, в пять у меня учитель по клавесину или пению, до шести часов, в полседьмого я почти всегда у тетушек или же на прогулке. Надо отметить, что мой супруг почти всегда вместе со мной у тетушек. С семи до девяти мы играем, но если на улице хорошая погода, я предпочитаю прогуляться и тогда играют не у меня, а у тетушек. В девять мы ужинаем, если короля нет, то на нашей половине, а если король в Версале, идем к тетушкам и ждем короля, который обычно приходит без четверти одиннадцать. Ожидая короля, я обычно устраиваюсь на канапе и дремлю до его прихода. Если его нет в Версале, мы идем спать в одиннадцать. Вот весь наш день».