Людовик XV привык принимать некоторых своих министров в покоях Дюбарри, иногда даже в ее присутствии. И чтобы удовлетворить эту особу, министры соглашались. Не беремся утверждать, но, как писала мадам Дюдеван, «она была большей государыней, чем ее предшественница или даже кардинал де Флери». Ее власть росла с каждым днем. Даже почетные гости, такие как молодой король Швеции Гюстав III, не забывали почтить ее вниманием. После отставки Шуазеля многие его сподвижники были сняты с важных постов и на их место пришли ставленники Мопу и Терре. Все изменения приписывались исключительно капризам фаворитки. Однако позволим себе предположить, что сотрясение внутренней политики было неизбежно, заслуга это Дюбарри или нет.
Мадам вместе с Вогийоном внимательно следила за событиями, связанными с графом Прованским, который должен был в мае жениться. Младший брат дофина женился на Марии-Жозефине Савойской, внучке короля Сардинии Шарля-Эммануэля III. Гувернер и фаворитка присвоили себе право определить состав придворных для новобрачных. Людей назначали падежных и преданных, из тех, кого Мерси и Мария-Терезия называли «шайкой». Так, герцогиня де Валантинуа, приближенная фаворитки, стала первой фрейлиной будущей графини Прованской, а граф Моден, тесно связанный с Вогийоном стал приближенным принца. Для того чтобы располагать союзниками на местах, они объединили две свиты, так что старые придворные, вроде герцога де Круа, очень удивились: «Нарочно не придумаешь». Министры и фаворитка хотели создать вокруг Людовика-Станислава и Марии-Жозефины «савойскую партию» — противника «шуазелистам» и проавстрийцам, которых представляла Мария-Антуанетта. «Партия Вогийона и Дюбарри рассчитывает на поддержку графини Прованской», — писал Мерси Марии-Терезии.
Новый министр иностранных дел еще не назначен, посол обеспокоен — более того, король начал замечать, что дофина поддерживает настроения противников его любовницы. В довершение всего, дофин, всегда податливый, начал игнорировать традиционные ужины в Сен-Гюбере, выражая явное презрение по отношению к графине Дюбарри, канцлеру Франции, а также тем, кто их поддерживает. Его бывший гувернер тоже не был обойден вниманием — презрение к нему было очевидно. Смена отношений, замеченная королем, могла исходить, скажем так, только от его жены. Людовик XV, который очень не любил ссориться со своими детьми, вынужден был вызвать к себе мадам де Ноай. Похвалив ее за качества, которые ей удалось привить дофине, король перешел к упрекам: принцесса должна вести себя скромнее, когда находится при дворе, и держать при себе свои насмешки. Ей следует избегать фамильярности, которую она позволяет себе на охоте с молодыми людьми из ее окружения. Наконец, он коснулся самой серьезной проблемы: дофина позволяет себе слишком свободное суждение о том, что она видит или что хочет видеть, и ее оценка может вызвать весьма нежелательный эффект в королевской семье. Король даже позволил