Он бросил на меня возмущенный взгляд.
— В моей церкви, — сказал он, — нашлось бы место и для вас, независимо от вашего послужного списка.
Он закашлялся, но я не использовал шанс прервать его монолог, решив дать ему выговориться.
— Что дороже всего? — спросил он. — Нефть или алмазы? А может быть, вода?
Его было не остановить, он больше не ждал ответов на мгновенно возникающие у него в мозгу вопросы. Мне казалось, что он не видел меня.
— Что дороже всего? Это же совершенно бессмысленно. Индейцы дарили друг другу «потлач». Один вождь присылал другому шкуры двух бизонов. Тот был обязан подарить в ответ что-то более ценное. Смысл был в том, чтобы превзойти дарителя своим даром. Вместо двух шкур восемь. Вместо двух коней пять. И так без конца. Иногда дело доходило до абсурда. Вожди приносили в жертву своих собственных воинов и дарили связки скальпов своему соседу. Ха-ха! Что скажете?
Я подумал, насколько маргинальны были его познания.
— Итак, что же за «потлач» вы мне принесли?
Я услышал, как в соседней комнате кто-то довольно громко говорит по телефону.
— Мы действуем ради собственной выгоды. В бизнесе в том числе. Мы наиболее эффективно помогаем друг другу, когда думаем о себе. Мои клиенты думают о своих интересах, я думаю о своих интересах, и обе стороны остаются довольны. Это странно, может быть, но так обстоят дела. Рука помощи должна оставаться невидимой.
— Ваша контора помогает людям? — сказал я. — Интересно, как? В чем состоит ваш бизнес, если не считать номеров со шлюхами и продажи грязных журнальчиков?
— В чем мой бизнес? — переспросил он и рассмеялся, словно курица закудахтала. Потом стал серьезным. — Знаете, я мог бы сидеть и болтать до бесконечности. Вы, конечно, тоже. Но долг зовет. У меня в подвале большая партия товара, — он засмеялся, — надо его распределить.
Он бросил взгляд на телохранителя, сидящего у двери в углу.
— Какие у вас отношения с Фредериком Гюнериусом? — спросил я.
Малтек пожал плечами:
— Доверительные. Партнерские. Я продаю, он покупает.
— Что он покупает?
Малтек улыбнулся:
— Не волнуйтесь, ничего незаконного. Но в то же время он, очевидно, не захочет, чтобы я стоял на площади с мегафоном и распространялся о его делах.
— Можете сами выбирать, где мы продолжим беседу. Здесь или в участке?
Он расхохотался. Кажется, он был простужен.
— Вы же были в магазине, да? Тогда вы знаете, что у меня имеется в наличии. Гюнериус обладает весьма своеобразным вкусом, доложу я вам.
Он покивал головой и уставился на меня.
— Мальчики?
— В каком смысле «мальчики»?
— В последний раз, когда я был у него на вилле, вы садились в машину с мальчиком. Что он там делал?