— Людвиг, на пляж не ходил? — спросила меня Агатан со своего дерева.
Я вздохнул и сказал:
— Ходил.
— А ты случайно… — Она прервалась, набрала воздуха и закончила: —…не принес мне янтарь?
— Принес. — Я достал из кармана найденный на берегу камешек.
Тишина была такой долгой, что я начал думать, что больше уже не услышу слов от старухи. Но Агатан заговорила, и голос ее заметно дрожал:
— Что ты за него хочешь? У меня есть сова и моя шаль. Чудесная шаль из черного руна овец Волчьих островов. А еще стеклянные шарики: один небесно-голубой, а другой кроваво-красный. Они принадлежали моим внукам.
Мне не нужны были сокровища старухи, так что я сказал:
— Я принес его тебе просто так.
— Спасибо. Ты лучше, чем все другие, кого я просила принести хотя бы кусочек солнечного камня. Спасибо. Оставь его под деревом.
Я пожал плечами, положил янтарь рядом с бугристым корнем и пошел прочь. Возле дома Гуэрво произошло лишь одно изменение — Зивий стоял на крыльце, приложив к двери ухо. Заметив меня, он оставил свое занятие и, скривившись, сказал:
— Ничего не слышно. София окружила дом чарами, чтобы я не подслушивал.
— Тебя все-таки выперли.
— Вроде того.
— Что за Дымящийся ручей?
Боздухан взял в руки свой хвост, прикусил его зубами, ловя блоху и размышляя, стоит ли посвящать меня в такие подробности, затем, не выпуская хвост изо рта, пробубнил:
— Эфо мефто, где инофда пробуфдается фло.
— Как интригующе. А подробности?
Он выплюнул из пасти обслюнявленный хвост, сердито отмахнулся:
— Никогда туда не ходил. Всему лесу известно, что существа, живущие там, не любят чужаков, и только тупые люди могли там гулять. Я не думаю, что вам стоит туда идти, пусть там живет хоть сотня темных душ. Ни одна драконья кладка не стоит жизни. Даже если драконы вымрут, волшебства на мой век вполне хватит. Я-то уж точно разницы не замечу.
— Ты хорошо устроился, Зивий. Викты всегда предоставят еду и славную селянку.
Он даже не огрызнулся, лишь вздохнул:
— Я не настолько смел, чтобы отважиться лезть к Дымящемуся ручью.
— Ну да. Ты способен только дать копытом по ребрам спящему.
— Просто твое унылое чувство юмора не может оценить все изящество моей невинной шутки.
Гуэрво вышел на крыльцо с луком, на который уже была натянута тетива. София, ободряюще улыбнувшись мне, скрылась за деревьями.
— Она скоро вернется, аэрго, и мы отправимся в дорогу, если ты, конечно, не против.
— Необдуманный поступок! — возопил боздухан, тараща глаза. — Вы чокнулись! Страж же сказал, что ни в чем нельзя быть уверенным.
— Поэтому мы и едем. Дело слишком серьезное, чтобы оставлять его на волю случая.