Парень с собакой ушел, а Люся распустила нюни. Ясное дело, жизнь без Рекса утратила краски, но у Маши не было никаких желаний выслушивать стоны гувернантки.
– Ты вроде бы собиралась в магазин?
– Да, уже иду. Ах, Марья Анатольевна, вижу, вы все еще злитесь на меня! Поверьте, мне так стыдно! И как же я забыла передать вам слова Ильи Кузьмича! Но когда мне позвонила мама и сказала, что ей плохо, я совершенно…
– Люся, иди, – сморщилась Маша. – Я не злюсь.
Она нарисовала в уме следующую картинку: Люся висит на пальме вниз головой, а обезьяны забрасывают ее кокосовыми орехами. И Маше сразу стало легче. Нет, по-другому: бескрайний океан, и в центре – утлый плот с привязанной к нему домработницей, жестоко страдающей от палящего солнца и обезвоживания. Да, хорошо. Славно.
– Спасибо, что не уволили, – продолжала тарахтеть Людмила. Ее длинный нос-хоботок, весь в черных точках, шевелился. – Я понимаю, как виновата, простите, ради бога… Деньги и список!
– Держи. – Маша вручила красотке пакет и кошелек. – И пожалуйста, быстро. Мне работать надо…
Да, у Маши появился заказ. Уже два дня она сочиняла программу для инвестиционной компании «Энигма». Задание, по Машиным меркам, было легким. Один из многочисленных друзей Александра Валдаева, работающий в этой структуре, признался, как они маются со старой программой. Вникнув в суть, Мария пообещала за три-четыре дня исправить ситуацию. Правда, директор «Энигмы» господин Кирьянов отказался заключить с программисткой договор. «Принесите сначала продукт, – потребовал он, – потом поговорим…»
– Скупердяй страшный, – предупредил Машу знакомый. – Ему плевать, что у нас компьютеры висят и жрут данные. Он предпочитает закрывать на это глаза.
«Ничего, – решила Мария. – Кирьянов раскошелится. Я не оставлю ему ни одного шанса. Уж три тысячи как-нибудь найдет».
Три тысячи долларов – именно в эту сумму оценила Маша свой труд.
И сейчас ей было совершенно необходимо на пару часов прилипнуть к ноутбуку. А для этого – как минимум отлепить от себя Стасика. Но сладкое существо категорически не хотело лежать в кроватке, наблюдать за пластмассовыми коровами и слушать однообразную мелодию шарманки. Дитё предпочитало ездить на маме по всей квартире и таращиться на стены, мебель, потолок. Увидев в прихожей африканскую маску, ребенок скривился, покраснел. Уголки рта уползли вниз, и детеныш разразился воем.
– Проклятая маска, – прошипела Мария. – Надо от нее избавиться!
Но это был подарок Ильи, и самому главе семейства поделка чрезвычайно нравилась. А как же! Ведь приобрести такое эстетически ценное изделие мог только человек с изысканным вкусом. Илья это понимал.