Сборы закончились. Настя, по совету подруги, выбрала из гардероба самые простые вещи («Не забывай, ты экономка, а не герцогиня в изгнании!»). Упаковав дорожную сумку, девушка отправилась к соседям.
– Я готова.
– Мадам сейчас придет, – сказала Маша. Она нашла через Интернет театральную гримершу, пообещавшую превратить наливное яблочко в сухофрукт.
– А где пацаны и Рекс?
– На улице. Уже приходили восемь раз и принесли на себе тонну снега. Не наступи в лужу… Так, Настя, в чем ты поедешь?
– Я решила одеться скромно, как ты советовала. Поэтому еду в енотовом свингере. Ты его видела, такой, с вставками из золотистой кожи. Правильно?
Настя преданно смотрела на Машу, рассчитывая на одобрение.
– Ясно, – вздохнула подруга. – Я так и знала. Клинический случай. Держи вот. Китайский пуховик, шапка, валенки. Для тебя приготовила. Ну, надевай, что таращишься, как лемур.
Настя безропотно нарядилась в экстравагантное прет-о-порте.
– Миленько, – кивнула Мария. – Так и поедешь.
Настя напряженно изучала незнакомку в зеркале.
Она была обескуражена до предела. В экипировке, предоставленной подругой, она выглядела рыночной торговкой. Правда, весьма привлекательной.
Но через два часа работы гримерши от привлекательности Анастасии не осталось и следа.
– О боже! – закрыла рот рукой Настя. – Это не я! Морщины, гусиные лапки, седина… Умойте меня немедленно!
– Умоешься завтра вечером, – отрезала Мария. – После того, как доведешь художника до экстаза антрекотом и мороженым-фламбе.
– Это как же? – задумалась гримерша, сорокалетняя субтильная дамочка в очках, напоминающая кролика из мультфильма про Винни-Пуха. – Поделитесь. Конечно, бывают различные способы возбуждения партнера, но про антрекот и мороженое я слышу впервые.
– Не зацикливайтесь, – посоветовала Маша. – И спасибо. Вы нам очень помогли. Вот деньги. До свидания.
…Через полчаса Анастасия, изуродованная до неузнаваемости морщинами и плебейским обмундированием, мчалась по загородной трассе в сторону Саманкуля. Позади остались сплошные разочарования, впереди ждала неизвестность.
Майор Здоровякин спешил домой. В багажнике автомобиля, кроме трех пакетов с йогуртами, бананами, хлебом и прочей снедью, лежал сверток из магазина «Этника». Под несколькими слоями тонкой бумаги находилась африканская ритуальная маска – красно-черно-белая физиономия с ртом, разинутым в гримасе отвращения. Как ни странно, эта воинственная морда являлась предметным выражением здоровякинской нежности.
Месяц за месяцем нежность к Маше накапливалась в Здоровякине, не имея выхода. Выражать чувства словами Илья умел гораздо хуже Сирано де Бержерака (но – ура! – лучше Черномырдина). Обозначить свое отношение ласковыми прикосновениями тоже было невозможно – после родов Мария была нервной и дерганой и избегала медвежьих объятий супруга.