На стене Владимир Павлович указал мне табличку с указаниями. Там, на картонке с жёлтыми пятнами, значилось:
«15 СВК в составе ГРД, ООД, 1/2СГ 2АЦ (это 2/7 КПТ), ГМЕХAT и 1 СГ без 1 зв. следует для выполнения СНАВР На ОНХ МАШ 32 в районе КПП 11, 12, 8 по выводу людей КЗ ПРУ13 и убежищ 10,11 и дальнейшей работы в ОП ОМП согласно приказу НГО ОНХ-2».
— Что это за галиматья? — спросил я.
— Это не галиматья, — отвечал Владимир Павлович, — это Совершенный новый язык, сейчас почти утерянный. Я и то не помню все слова. Вот ОНХ это объект народного хозяйства, ПРУ противорадиационное укрытие, СВК сводная спасательная команда. СНАВР срочные и необходимые аварийно-восстановительные работы. А вот из чего у них состояла команда, я и не понимаю. Вот ГМЕХАТ это что-то механизированное… Нет, не помню. В общем, «в восемь радиационная тревога, в девять начинаем полную эвакуацию». Двадцать лет, значит, висит, а может, и все сорок, судя по «народному хозяйству». Никуда не делась, а где эти спасательные команды, где этот объект народного хозяйства номер два?
Но за то время, пока я вёл свои, слава богу, неудачные поиски, Математик вёл свои, и они были куда более перспективны.
Оказалось, что Математик нашёл ссылку на какого-то Ваську, который мог знать таинственную девушку. Ему объяснили, что Васька это Васильевский остров, да только и тут он проявил настойчивость и нашёл возможный адрес девушки. Ему кто-то помогал из местных, и сдаётся мне, небескорыстно.
Владимир Павлович демонстративно поинтересовался местом, куда предстоит держать путь. Я его про себя одобрил, теперь я уже много чего узнал о подземном Петербурге: и об огромных городах, и об анклаве мусульман на севере, которые жили у Озерков и Коломягах. В Курбан-байрам, кстати, запах баранины доходил до «Петрогадской». Я узнал о войнах за запретный товар на «Улице Дыбенко» и о мрачных Блокадниках, существах, что жили вечно и понемногу стали оракулами и судьями. В общем, довольно я узнал, например, что есть масса мест, куда чужак, едва сунется, сразу превратится в экспонат Кунсткамеры. Только плавать будет не в спирте, а в подземных реках. И Владимир Павлович настойчиво спросил:
— Какой точно адрес?
Математик показал ему какую-то бумажку:
— Пятая линия, девяносто семь, одиннадцать.
И вот мы поехали на «Василеостровскую», долго и путано пробираясь вперёд. Утром Математик снова сверился с бумагами и картами. Он несколько раз всмотрелся в магическую бумажку, на которой по-прежнему значилось «5-я линия (тут была непонятная закорючка), 97 11». Но, скосив глаза, я видел, как недоверчиво он на неё смотрит, будто цифры за ночь могли поменяться местами.