Маньяка казнили жители Заволжска – взяли штурмом психиатрическую больницу, где его содержали, проверяя на предмет вменяемости, выволокли на берег Волги, облили бензином и подожгли. А затем маньяк, объятый пламенем, спрыгнул с высоченного обрыва в реку.
Надя вспомнила: отец, кажется, обмолвился, что сам присутствовал при смерти монстра. Да, да! Причем с канистрой в руке! Неужели… неужели отец принимал участие в казни Онойко? И облил его бензином, а потом поджег? Выходит, ее отец – убийца, пусть и жестокого маньяка?
Ни один из участников расправы над маньяком не был задержан и не понес наказания. Власти желали скорейшей стабилизации обстановки в Заволжске, и если бы те, кто учинил над Онойко расправу, предстали перед судом, это наверняка привело бы к настоящему бунту. Поэтому по официальной версии дядя Крюк покончил жизнь самоубийством, сиганув с тридцатиметрового обрыва в Волгу. Но его тело, несмотря на широкомасштабные многодневные поиски, так и не нашли.
Имелся на сайте и список жертв, и последней в кошмарном перечне значилась Анастасия Панченко. Здесь была и ее фотография, верно, полученная владельцами сайта от одного из одноклассников девушки. Со снимка на Надю смотрела юная школьница, чрезвычайно похожая на нее саму.
Надежда тяжело вздохнула. И почему родители столько лет держат в тайне страшную историю гибели своей старшей дочери? Не верилось в то, что хотели защитить, оградить от ужасной правды младшую. Неужели они любят погибшую Настю больше, чем ее, Надю? Эта мысль была для девушки горше всего.
Выдвигалась в Интернете и версия, что дядя Крюк на самом деле тогда вовсе не погиб, а каким-то невероятным образом остался в живых. Однако Надя считала иначе: нет, это ерунда. В подобной ситуации никто бы не смог выжить, в том числе и злобный серийный убийца. Ведь его тело было объято пламенем, а затем он спланировал с высоченного утеса в Волгу. Конечно же, Онойко скончался, причем его смерть, по всей видимости, была весьма мучительной. Как и смерть его жертв…
Надя легла спать, когда уже рассвело, и еще долго ворочалась. Наконец сон сморил ее. Снилось ей что-то непонятное, тревожное, и проснулась она с бьющимся сердцем, чувствуя жажду. Телефон разрывался. Девушка взяла трубку и услышала голос мамы:
– Это я, дочка! Всю ночь думаю над тем, что произошло. И над тем, что ты сказала. Думаю, тебе надо кое-что знать. Ты должна съездить на дачу и заглянуть в комнату на чердаке. Ключи я тебе дам.
В их дачном доме действительно имелась под крышей комната, всегда, сколько себя помнила Надя, закрытая на ключ. Она никогда не бывала там. А в детстве, дергая дверную ручку, воображала себе невесть что – к примеру, будто там, внутри, притаилось чудовище. Или хранится сокровище.