Решительно надвинув фуражку на лоб, милиционер поправил рацию, положил руку на кобуру и приказал:
– Так, девочки, покажите мне подозреваемого!
Оля и Катя повели его к Захару Филипповичу. Они были еще далеко от него, когда Оля шепнула подруге:
– А сапожки-то Антошкины исчезли!
Она была права – желтых в белую полоску сапожек на газете уже не было. То ли завхоз их спрятал от греха подальше, то ли успел продать.
– Где подозреваемый? – спросил, вертя головой по сторонам, милиционер.
Девочки указали ему на Захара Филипповича. Но вместо того, чтобы броситься на дядю Крюка, милиционер крякнул, сдвинул фуражку снова на затылок, почесал за ухом и сказал:
– Да какой же это подозреваемый? Это же Захар Филлипыч! Я его отлично знаю – серьезный мужик.
Но все-таки милиционер подошел к завхозу. Мужчины обменялись рукопожатием, у них завязался разговор. Катя отметила, что еще до того, как милиционер приблизился к нему, завхоз прикрыл вещи рогожкой и быстрым движением задвинул газетку, на которой они лежали, себе за спину.
– Филлипыч, тут такое дело… – произнес, смущаясь, милиционер. – Сигнал поступил, что ты какие-то вещи продаешь. В том числе детские резиновые сапожки.
Он сделал паузу. Захар Филиппович, вперив взор в девочек, которые отворачивались от него, прикрывая лица шарфами, прогундосил:
– Да что ты, Игорь Васильич, какие сапожки? Я вещами вообще не торгую, тем более детскими! У меня своих детишек полно, вещи старших младшим пригодятся! Вот, продаю кое-какие материалы для ремонта…
– Знаю, знаю, Филиппыч, – произнес облегченно милиционер. – Ты же мне тогда так помог с лаком и олифой! Век не забуду!
– Да он вещи-то за спиной спрятал! – не выдержала Оля. – Товарищ милиционер, вы проверьте!
Хищно улыбаясь, Захар Филиппович отошел в сторону – и изумленные девочки заметили, что за спиной у него ничего нет. Прикрытая рогожкой газетка с вещами куда-то исчезла!
– А кто с тобой такие, Игорь Васильич? – вопросил завхоз. – Что-то физиономии мне больно знакомые… Девочки, вы случаем не в шестьдесят восьмой школе учитесь?
Катя и Оля отрицательно затрясли головами. А милиционер, повеселев, хохотнул:
– Такие страсти мне рассказывают эти пигалицы! Будто у тебя были сапожки мальчишки того, Антошки, которого недавно всем городом хоронили и которого дядя Крюк кокнул.
Тонкие губы завхоза расплылись в ухмылке, и он прошепелявил:
– Вот те крест, Игорь Васильч, знать не знаю, ведать не ведаю, о чем девчонки толкуют! А чего они лица-то прячут? Они, случаем, не карманницы?
Милиционер повернулся к девочкам, а те бросились от него прочь.