Эти известия только укрепили сопротивление феррарцев и их решимость продолжать борьбу. И Паоло желал участвовать в этой борьбе. Но что касается меня, то я не знал, что мне делать дальше, по какому курсу направить свою жизнь.
Когда мы вернулись из Болоньи, меня ждала почта из Милана. Одно письмо от маэстро, другое — от Фелипе.
Маэстро писал:
«Наконец мы получили известия о том, куда делся наш мальчик-посыльный! Мои перья в беспорядке, а серебряный карандаш уже несколько дней как пропал. Почему это происходит? Потому что человек, ответственный за то, чтобы эти вещи всегда находились под рукой, взял да сбежал без всякого предупреждения. И как мне теперь работать?
Вчера я гулял вдоль каналов на окраине города и думал о том, как медленно течет вода. Я вспомнил, как мы с тобой вскрывали труп одного старика и уподобили сужение вен засорению каналов илом. Я повернулся, чтобы привлечь к этому твое внимание, и понял, что тебя нет со мною рядом, Маттео».
На мои глаза навернулись слезы, и я провел пальцами по бумаге. Я был тронут тем, что мое отсутствие замечено и я не забыт.
Письмо заканчивалось так:
«Береги себя, потому что у меня нет сил и времени на то, чтобы обучать еще одного помощника».
Шутка? Я воспринял это так и поэтому улыбнулся. А потом подумал, что в его словах кроются печаль и сожаление.
Письмо Фелипе было более коротким и практическим.
«Ты наверняка слышал, что французские войска в Милане терпят что-то вроде осады. Грациано посылает тебе лучшие пожелания и просит тебя рекомендовать его прекрасной Лукреции. В последнее время он неважно себя чувствует, а потому не пишет тебе сам. Он надеется, что ты не забыл его уроки придворных манер и этикета».
Ниже он добавил:
«Хозяин просит передать тебе, что, несмотря на все эти трудности, мы всегда будем счастливы видеть тебя, Маттео, если ты когда-нибудь надумаешь вернуться».
Но вернуться я пока не мог. Паоло хотел заключить с французами еще один контракт. Нашим людям надо было подписать эту бумагу. Большинство из тех, кто пережил прошлую зиму и битву под Мирандолой, были готовы сделать это. После нашей победы в Болонье и празднеств в Ферраре все находились в приподнятом состоянии духа. Мне самому хотелось врачевать, а не воевать, но разве у меня был выбор? Элеонора д'Альчиато была достаточно веской причиной для того, чтобы остаться в Ферраре. Маэстро сам признался, что ему становится все труднее поддерживать хозяйство. Мое место в университете Павии зависело от хорошего расположения Марка Антонио делла Toppe, но теперь он умер. Вот почему я должен был подписаться под новым контрактом своего капитана-кондотьера.