Доминиканский монастырь Санта-Мария-делла-Грацие находился позади дворца, и, проезжая мимо, я ловил на себе подозрительные взгляды французских часовых, которых явно смущала моя кондотьерская униформа.
Я нашел маэстро в трапезной. Он сидел на табурете и смотрел на свою знаменитую картину, на которой была изображена Тайная вечеря Иисуса Христа с его апостолами.
Я вошел в комнату со стороны двора и тихо закрыл за собой дверь. Несколько мгновений я просто глядел на маэстро, испытав такой прилив любви и обожания, что не в силах был тронуться с места.
Почувствовав мое присутствие, он повернул голову.
— Маттео! — Он протянул ко мне руки. — Это ты!
Я быстро пересек комнату и опустился перед ним на колено.
— Ну же, Маттео, встань! — сказал он. — Я же не Господь Бог, чтобы ты передо мной преклонялся!
— Вы, наверное, сердитесь на меня за то, что я не вернулся к занятиям в университете…
— Я огорчен тем, что ты теряешь возможность исследовать дальнейшие пределы своего прекрасного интеллекта. — Взяв за плечи, он заставил меня встать. — Но ты жив, и это самое главное! Я очень рад видеть тебя!
Он немного отстранил меня от себя, чтобы полюбоваться моей кондотьерской туникой и алой перевязью.
— Извините меня за то, что я огорчил вас и не оправдал ваши надежды, — пристыженно сказал я.
— Но жизнь капитана-кондотьера тоже полна разных возможностей. — Маэстро махнул рукой в противоположный конец трапезной, где находилась фреска «Распятие Христа» работы Монторфано. — Если присмотришься к изображению по ту сторону креста, то увидишь написанные мною портреты Лодовико Сфорца — «Иль Моро» — и его семьи. Эти Сфорца тоже были капитанами-кондотьерами, но поднялись до таких высот, что стали править в Миланском герцогстве. И если у Папы Юлия дела и дальше пойдут так же хорошо, как теперь, Сфорца снова будут править здесь — после французов.
— Но я не хотел становиться кондотьером! Я уехал с Паоло дель Орте, потому что…
Я замолк, так как не мог объяснить, почему я это сделал, не рассказав о своем страхе и о своей вине.
— Разумеется, у тебя была причина поступить так, как ты поступил, — задумчиво произнес маэстро. — И так было с самого начала твоей жизни.