Пушки противника замолчали. Но я считал каждый взрыв и знал, что они не использовали еще все боеприпасы. Что случилось? Я рискнул выглянуть наружу и увидел, что к бреши приближается пехота противника.
Арбалетчики с большими соломенными тюфяками создавали непроницаемый щит. За ними шли пикейщики, прикрывая мушкетеров. Они двигались стройными рядами, построенными в форме алмаза. Но никто из флорентийских милиционеров из Прато не бросился им наперерез.
— Вводите нашу артиллерию! — зарычал Паоло. — Пора вводить нашу артиллерию!
Но ответом ему было молчание.
Он послал гонца на артиллерийскую батарею. Гонец вернулся и сообщил, что командир батареи убит. В живых осталось лишь трое пушкарей, и они делают все, что в их силах.
Они сумели нанести один пушечный выстрел, попавший в самую гущу одного из пехотных подразделений противника, но это не остановило атаку. Враг ринулся вперед ускоренным шагом и вскоре оказался в безопасном месте, под аркой нашего артиллерийского огня. Мы слишком поздно ввели в бой свою артиллерию.
Они начали стрелять из арбалетов, целясь по нашим бомбардирам. Сквозь ужасный свист стрел до нас доносились крики умирающих защитников крепости. А потом с флангов ударили аркебузы. Это был настоящий град выстрелов. И он повторялся и повторялся.
Вдруг Паоло, стоявший рядом со мной, зашатался. Я взглянул на него. Из его груди хлестала кровь. Как это могло случиться? Ведь на нем были и нагрудный, и нашейный доспехи!
Он все еще держался на ногах, и на лице у него было написано недоумение.
Потом я понял, откуда бьет кровь. В самом центре доспеха было пробито отверстие.
— Ты ранен! — произнес я дрогнувшим голосом. — Паоло, ты ранен в грудь.
Он глянул вниз.
— А! — сказал он. — Вот почему я не могу стоять.
Произнеся это, он рухнул к моим ногам.
Сердце у меня ушло в пятки. Я наклонился над ним и принялся поспешно отстегивать оба доспеха.
— Негодный металл, — пробормотал он, пока я делал это. — Надо было покупать у миланцев. У них доспехи лучше. Качественнее.
Я подумал: «Он бредит».
Нужно было немедленно остановить кровотечение. Кинжалом я отрезал рукав от своей рубашки и приложил ткань к ране, чтобы сдержать поток крови.
Сзади послышался гул и топот. Толпы милиционеров бежали мимо нас, толкая друг друга и бросая на бегу оружие.
— Они бегут, — еле выдавил Паоло. Ему было трудно дышать. — Спасайся и ты, Маттео. Спасайся!
Кровь просачивалась сквозь сделанную мной повязку. Паоло нужна была скорейшая помощь и лекарства, и я вспомнил об Элизабетте. Я поднял его на руки.
За спиной было слышно, что захватчики уже врываются в город сквозь проделанную в стене брешь. С трудом я донес или, скорее, дотащил Паоло до церкви и ногой стукнул в боковую дверь.