– В шкафу, – получилось сказать вслух.
Бабка запасливая была, все внучку оставила единственному-любимому, вместе с домом и надеждами, что когда-нибудь он, Семен, совершит что-то этакое, чем можно будет гордиться. Бабка и дедом гордилась, вывешивала за стеклянной витриной картин медали, рассказывала…
Бабка пришла во сне – Семен совершенно точно знал, что это сон, и потому не удивлялся. На ней был цветастый халат и фартук в черно-белую клетку с большим карманом на груди. Из кармана рядком торчали железные хвостики иголок, и разноцветные нитки свисали мышиными хвостами. Бабка сидела, сложив руки на коленях, и глядела с немой укоризной.
– А я вот, в гости заехал, – Семен вдруг понял, что ему снова пятнадцать и он прячется в деревне от родителей и тренера, который записал Семена на городские соревнования. Тренер продолжал верить, будто из Семена что-то получится, а Семен точно знал – проиграет. Он всегда проигрывал, и не потому, что был слабее, просто… просто не хватало в нем чего-то.
Бабка вздохнула.
– Ну я ведь поехал тогда! И выступил. И…
И увидел в глазах соперника злость и жажду победить. И растерялся. Отступил. Снова выполз из круга и из зала. И по городу бродил до ночи, сам себя жалея. А на следующий день заявил родителям, что со спортом завязано.
Они согласились.
Потом Семен узнал, что тренер с ними разговаривал. И отказался от Семена. Почему-то это знание ранило. Хотя какая разница, кто первым ушел?
Никакой.
У бабки брови сходятся над переносицей, три подбородка подбираются, и губы кривятся, как тогда, когда он говорил, что учеба не по нраву. Не его это – юриспруденция. Но в лицо глянул и смирился. И даже учился, корпел над книгами, впихивая в себя знание, как ребенком впихивал манную кашу. И так же не лезло.
– Я ведь закончил! Доучился!
Бабка вздохнула и достала из кармана очки. В черной оправе, с покатыми линзами и перемотанной нитками дужкой, они постоянно терялись и находились в самых неожиданных местах. Однажды Семен ненароком сел на очки. Потом чинил. И новые привез, а она все равно старые носила.
– И работал. Честно работал! Как умел.
Умел, правда, фигово. Ну так сразу же было понятно, что не его это дело, но куда отступать? Некуда.
– Жениться тебе надо, – сказала бабка.
– На ком?
– А хоть бы на Таньке. Почему бросил? Хорошая девка.
– Это она меня!
Не оправдывайся, Семен, не поверят. Скажут, что нормального мужика баба не бросит, и тем самым подтвердят, что в тебе снова чего-то не хватает. А не хватало Таньке многого – денег, внимания, его, Семена, хорошего настроения. Перспектив. Квартиры. Отдыха летнего нормального, а не в деревне…