По истечении первого часа весёлой прогулки мной овладело нестерпимое желание повернуть назад. «Не пори чепухи, - строго приказывал я себе, не забывая боязливо осматриваться. – Ещё триста футов, максимум пятьсот, и ты увидишь лестницу». Через триста я уговаривал себя преодолеть ещё сотку, и так далее. Но с каждым разом убеждать себя становилось труднее. К тому времени, когда с кирпичного потолка свесилось тонкое зелёное щупальце и коснулось моей шеи, я был на грани. Я оторопело уставился на пятнистый отросток, ощупывающий моё горло и медленно, ненавязчиво обвивающий шею. Казалось, одно движение, и я повисну в воздухе, нелепо барахтаясь руками. Может, так оно и было бы, если бы я прождал ещё пару секунд, но я до этого не довёл. Заорав дурным голосом, я кинулся вперёд, отрываясь от холодного прикосновения. Краем глаза заметил, что с потолка рядом со щупальцем свесилась ещё пара таких же. Путь назад был отрезан. Откровенно говоря, где-то в глубине разума я был этому даже рад. Дайте человеку выбор – и он убьёт себя, бесцельно метаясь между вариантами. Избавьте его от этой роскоши, и он честно пройдёт до конца по единственной колее, не теряя время и нервы. Невелика разница между ослом между стогов сена. Так и я дошёл до конца. Щупалец с потолка больше не свешивалось, зато один раз я совершенно точно увидел юркого мелкого ящера, пристально глазеющего на меня с противоположной стороны канала. Потом, когда я осторожно прошёл мимо, он спрыгнул вниз в воду и исчез, оставив за собой круги, расходящиеся по мутной поверхности.
Коллектор кончился лестницей, ведущей наверх. Я спешно взобрался, с облегчением увидев, что «там» ничего не стряслось – в тесном отверстии люка были видны пикирующие хлопья снега.
Но когда я высунул голову из люка, радости поубавилось. Да, мир остался прежним, но... день подходил к концу, и на улицах начинало смеркаться. А ведь когда я залезал в коллектор, было ещё совсем светло. Впрочем, что удивляться – это же Мэн. Иной раз в этих краях завеса темноты ударяла так быстро, что казалось – кто-то на небе хлопнул по выключателю. Особенно осенью.
Свет уходил. По мере того, как невидимое солнце опускалось ниже горизонта, клубы тумана меняли цвет из белого в мутно-серый. Лишь снег по-прежнему сверкал первозданной свежестью, но его резкий контраст лишь подчёркивал торжество тьмы, захватывающего Тихий Холм. Теперь я понял, насколько важен был для меня свет. Даже находясь на «обратной стороне» в кромешной мгле, я знал, что где-то там есть место, наполненное дневным светом. Теперь меня лишили, пожалуй, единственного союзника в моих поисках. Настала ночь... Как не вовремя.