Каким же было мое удивление, когда Влас повел нас прямо в это здание. То, что мы там увидели уже на самом входе, было ужасно.
Коридор был завален скелетами. Почти на всех одежда сгорела или выцвела до предела, но оставалось два мертвеца, от которых действительно становилось не по себе. В самом конце зала, перед обуглившимися двойными дверями. На первом был оплавлено-выцветший костюм. Праздничный пиджак угадывался весьма смутно, но зато легко можно было сказать, что одето на втором скелете. Белая кружевная ткань сгорела и теперь стала черными узорами пепла на груди у скелета. На голове висело какое-то тряпье, приклеившееся к расплавленному обручу. А ниже живота начинался поплывший каркас.
И у обоих скелетов на безымянных пальцах были маленькие лужицы расплавленного золота.
Власу, казалось все равно. Он лишь бросил через плечо:
-Не мешай молодоженам проводить первую брачную ночь.
Я оглянулся. Сказано это было Костру, который стволом автомата пытался отодрать от пальца скелета золотой кругляш. Вот ведь… нехороший человек. Мое мнение об Алексее все падало и падало. А ведь такой паренек был, когда на Площади Ильича жили!
Наемник тем временем открыл двойные двери и вошел в зал бракосочетания. Красная ковровая дорожка сгорела и лежала кучей темно-серой золы, старательно разметанной по полу. Невысокая тумба в конце зала сгорела только на половину, а оставшаяся часть обуглилась, как и все в зале. Влас прошел и этот зал и вошел в маленькую комнатку за тумбой. Раздался щелчок закрывающейся двери. Я подошел и постучал:
-Занято.
У меня вытянулось лицо, Костер прыснул. Кукуцапль глянул на меня и ухмыльнулся в бороду.
Влас не подавал признаков жизни еще какое-то время, и я уже начал беспокоится, когда изнутри донеслось торжествующее «Есть!!! Не сгорела!!!». Снова щелкнул замок и наемник вышел. Лицо серьезное, но глаза все еще сужены. Влас явно рад.
-Ладно, народ. А теперь с песней, соответствующей атмосфере, идем на Рейхстаг! Тьфу ты… в последнее место!
И местный житель запел. Звучным басом, но явно гримасничая и кривляясь. Скажем прямо, до хора Турецкого из Полиса ему было очень далеко.
-Здесь птицы не поют,
Деревья не растут,
И только мы плечом к плечу
Врастаем в землю тут.
Горит и крушится планета,
Над нашей Родиною дым.
А значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим!
Несмотря на свою дурашливость в исполнении Власа, песня и правда как нельзя кстати подходила к тому, что происходит вокруг.
Неожиданно лицо Власа побледнело. Он схватил Костра за руку и резко выдернул ее из кармана штанов. В руке он сжимал кольцо, снятое с трупа.