Три всадника, сани с нелепым коробом исчезали в сумраке. Еще б немного – и даже Заика со своим орлиным зрением не успел бы их разглядеть.
Не дергаясь, не выдав себя, ватажник справил нужду, потянулся и вернулся на сеновал. Он не стал кричать – просто пнул Рыбью Морду в бок. Тот подскочил, замахнулся, но Заика увернулся, ткнул пальцем в сторону тракта и наконец смог выговорить: «Серый».
Рыбья Морда разбудил всех остальных.
– За ними? – спросил Дылда, когда Заика закончил свой мучительный рассказ.
– Как там мальчишка? – Рык глянул на Кривого, но тот развел руками. – Сходи, глянь.
– А что мальчишка? – Дылда оглянулся на Рыбью Морду, посмотрел на Полоза. – Дался нам этот мальчишка. Заболел, понятно. Простудился, наверное.
– Не простудился, – сказал Рык. – Слишком много он всякого увидел за последние дни.
– Припадошный… На хрена нам припадошный? – спросил Дылда. – Оставить здесь, дать денег хозяину, на обратном пути заберем, если не помрет. Так? Говорите, чего молчите?
– Ну… – протянул Полоз. – Наверное…
Рыбья Морда пожал плечами.
– Что ты плечом дергаешь? – прикрикнул Дылда. – Хочешь из-за мальца все потерять? И деньги за княжну, и те, что за детей? Хочешь?
Рыбья Морда снова пожал плечами.
– Он – ватажник, – сказал Враль. – У него полная доля. Его бросим, ладно. Потом кого? Тебя, Дылда? Или меня? Вначале больного, потом раненого. Может, сразу разбежимся?
Дылда не ответил – хотел что-то сказать, но не успел, – на конюшню вошел Кривой.
– Жара уже нет, лихоманка отпустила. Дед говорит, что просто спит. Бредил долго, выкрикивал, но потом успокоился и заснул. Я голову потрогал – нормальная. Лучше бы ему полежать, но может, думаю, и ехать. Дышит чисто, в груди ничего не хрипит. Я такое видел раньше. Первая кровь часто в горле застряёт. Вот и у него… – Кривой обвел ватажников взглядом своего единственного глаза. – Соберетесь его бросать – я с ним останусь. У меня к тутошнему хозяину доверия нет. Порешит мальчишку. Или, чего хуже, пытать начнет, все и узнает – и про княжну, и про Серого. Про детей малых узнает… Вы этого хотите?
– Твою мать! – вырвалось у Дылды. О последствиях он, как всегда, не подумал. – Тогда забираем мальчишку да поехали. Там дальше места глухие. Нагоним… Или просто так поедем, сзади. Поехали?
Рык кивнул:
– Запрягайте.
Хорька осторожно, чтобы не разбудить, на тулупе вынесли из дома, положили на сани, устроив постель, укрыли запасным тулупом, сверху – шкурой. Мороз спал, пара от дыхания почти не было, да и снег не скрипел, проседал бесшумно и лип к валенкам.
– Обратно на телегах поедем, – сказал, усаживаясь в сани возле Хорька, Дед.