Лицо Хвоста стало немного удивленным.
– Странно: я видел Серого Всадника, когда он к Базару ехал. А вот обратно – ни разу. Точно. Все туда.
– Последний раз когда он проезжал?
– То, что я видел? Три дня назад. Точно. Значит, Серый этот, с ним конный.
– Возничий?
– Был возничий, а что?
– Я спрашиваю, возничего ты рассмотрел?
– Возничий как возничий… Он же сидел, а я к тракту близко не подходил, чтобы не наследить. Что там рассмотришь? Шапка на глаза напялена, воротник тулупа поднят, только бороденка торчит.
– Рыжая? – спросил Рык.
– Рыжая, – кивнул Хвост. – Огненная. Я такого и не видел раньше. Как огонь.
Рык отвернулся от пленника, посмотрел на ватажников:
– Все перевязаны?
– Все, – кивнул Кривой. – Заику только не перевязали.
Рык глянул на ватажника исподлобья, но промолчал.
– Вернемся к постоялому двору? – предложил Враль. – Я так полагаю, что есть у нас разговор к хозяину.
– Не зря он мне не понравился, – добавил Кривой. – Чуяло сердце…
– И что ты будешь делать там? – спросил Рык.
Враль улыбнулся широко.
– Запалим дом, подождем, когда разбегаться начнут… – улыбка стала еще шире, будто о гулянке какой рассуждал Враль, – тут мы их и встретим.
– Кто?
– Как кто? – удивился Враль. – Мы.
– Заика на холме. Дылда да Рыбья Морда сейчас не бойцы, хорошо еще на ногах стоят. Дед…
Дед вздохнул.
– И Дед тоже не сможет. Лучников у нас, считай, нет. Да и всего получается пятеро с Хорьком.
Дылда скрипнул зубами и сплюнул.
– Пятеро, – повторил Рык. – А на постоялом дворе – хозяин с сыновьями, да слуг с десяток. Управимся, как думаешь?
Враль промолчал.
– Вот и я так думаю. А ждать нам нельзя: теплом тянет, со дня на день лед в порту Базара может потаять. За кораблями не погоняешься. Так?
– Так, – вынужден был согласиться Враль. – Но на обратном пути…
– На обратном пути, – сказал Рык, снова поворачиваясь к пленнику. – Кто вам приказывал?
– Я же говорил уже – Кулак про то знал. Он уходил куда-то, а потом возвращался и говорил – по коням. Кулак знал, – Хвост говорил, словно извиняясь, что не может всего рассказать.
Он понимал, что так или эдак, а из рощицы он не уйдет, тут останется. Но вот последний его миг зависел от настроения этого угрюмого ватажника в полушубке, забрызганном кровью.
– Не вспомнишь?
– Так и вспоминать нечего…
Рык чуть наклонил голову, словно прикидывая, примеряясь, – так обычно примеряются лесорубы, перед первым ударом топора по дереву. Так же вот когда-то смотрел на дерево, которое собирался срубить, и отец Хвоста. И почему-то Хвосту вдруг вспомнилось, как приносил он отцу на вырубку еду, как наблюдал с восторгом и благоговением за падающими с грохотом и хрустом соснами, как вдыхал смоляной запах и мечтал по детской глупости вот также валить деревья.