Ей было непонятно, шутит он или нет. Тело покрылось горячими мурашками, как от ожога крапивой.
– В таком случае я вас люблю, – сказала Эллен ровным голосом. – Я полюбила вас с первого взгляда.
Теперь наступила его очередь удивляться: Беллинг был ошарашен.
Эллен откусила ломтик помидора и улыбнулась.
– Я тоже люблю вас, – наконец произнес он. – Не передадите ли соль?
– Пожалуйста.
Шпора улыбнулся.
– Я рад, что в этом городе есть еще один человек, кроме моей матери, который любит меня. Это очень согревает.
– По-моему, вы заслуживаете любви.
– Правда?
В результате этого обмена любезностями их лица оказались совсем рядом, в нескольких сантиметрах друг от друга. Эллен первая отодвинулась, отклонилась на стуле назад и бросила Сноркел кусочек ветчины.
– Здесь не верят, что я изменился, – сказал Шпора.
– А вы действительно изменились?
– Да, еще как. Полностью. – В его голосе прозвучало негодование. – Прошло больше десяти лет. Я стал другим человеком и очень хочу, чтобы люди это поняли.
– Может, они бы смогли в это поверить, если бы вы вернулись в пиджачке с галстучком, с домовитой женой и выводком ребятишек в придачу?
– Да, это точно. – Он кивнул и рассмеялся. – В самую точку.
– Давайте я как-нибудь вечером приглашу Фили, – предложила Эллен. – Я уверена, она поймет, что вы изменились.
Его глаза потеплели.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Почему?
– Фили всегда была очень ранимой. И она меньше всех прочих готова простить меня.
Эллен хотела возразить, но подумала, что он, пожалуй, прав. И тут, к большому ее удивлению, Шпора признался сам, без всякого намека с ее стороны:
– Вы знаете, что я испортил скульптуры ее отца?
Она кивнула:
– Зачем?
– Я выпил слишком много водки. Разобиделся на него за то, что он умер и бросил меня в этом мире одного. Разозлился, что эта сучка не позвала меня на похороны. Сливки города и люди искусства, видите ли, понаехали в Оддлоудскую церковь, а мне не позволили даже попрощаться с ним. Я обожал его, как сумасшедший. Отец Фили был одним из немногих людей, понимавших меня. Но эти люди, словно сговорившись, умирали один за другим. Сначала бабушка, потом Норманн, потом… – Шпора потер подбородок и не договорил. – А об этом поступке я до сих пор жалею. Вы верите мне?
– Я верю вам.
– И доверяете мне?
Эллен кивнула.
– И по-прежнему любите меня?
– Сколько вопросов сразу!
Он улыбнулся, но глаза оставались печальными и настороженными.
– Так что, пожалуй, у меня нет никаких шансов заслужить прощение Фили.
– А вы когда-нибудь пробовали?
– Кто это сказал – в жизни надо попробовать все, кроме инцеста?