Он мгновение помолчал. Потом сказал изменившимся, шершавым голосом:
– Они оденут его в лучшую одежду. Может быть, повяжут ленточкой, дадут в руки хлеб… или чем там обычно встречают дорогих гостей? Они приготовят этого ребенка, как лучшую жертву, и отдадут – с любовью. Возьми, что мне дорого…
Он осекся.
– Что ты говоришь? – обеспокоенно спросил Лукс. – Спишь или бредишь?
– Сплю… Насчет печатей, Лукс. Понимаешь, я не могу дать руку на отсечение, что ни один стражник не станет стрелять в императорскую печать. Но я уверен, что печать может помочь.
– Тогда почему бы нам не обвешаться этими печатями с ног до головы?
– У тебя была одна, но ты плюнул на нее и выбросил.
– Мла-адший граждани-ин Империи? – с презрением протянул Лукс.
– Да. Это если ты хочешь, чтобы в тебя не стреляли сразу, а сперва хотя бы поговорили.
– Мне не о чем говорить с имперскими стражниками.
– Мне тоже. Потому у нас нет документов. И мы мятежники. И за нами погоня.
Лукс рассмеялся.
* * *
Развияр спал.
Люди живут, как во сне, сказал старый Маяк. Живут, не задумываясь ни о прошлом, ни о будущем, ни о себе. Сами-то они верят, что задумываются, но на самом деле их мысли – всего лишь смутные чувства. Они чувствуют о будущем и о себе, но не видят ни прожилок на траве под ногами, ни узора снежинки на рукаве. А ведь для того, чтобы думать, нужно замечать мелочи.
И еще – нужно каждый миг бодрствовать, сказал властелин. Даже когда ты спишь, ты должен знать, чего хочешь.
Развияр разлепил веки. Светало, Лукс спал, свернувшись клубком, на его шерсти блестела роса. Девушка Яска проснулась и готовилась бежать – медленно, на цыпочках, отходила все дальше в лес. Правая ее туфля разорвалась, и в прорехе был виден поцарапанный палец.
– Доброе утро, – сказал Развияр.
Она вздрогнула и остановилась.
– Лукс, – позвал Развияр. Зверуин проснулся мгновенно – просто открыл глаза.
– Будь добр, поищи поесть, – сказал Развияр. – Нам сегодня идти целый день.
Лукс поднялся, с удовольствием отряхнулся, так что в разные стороны полетели холодные капли росы. Девушка поежилась. Лукс посмотрел на нее, на Развияра, кивнул.
– Разложи огонь, – сказал хриплым со сна голосом. – Не сырьем ведь жрать.
И ушел, отряхивая на пути росу с низко нависших веток.
– Собирай хворост, – велел Развияр девушке. – Нет времени разлеживаться.
Она смотрела на него, не двигаясь с места. Ссадина на лбу запеклась, глаза ввалились, на щеке отпечатались жесткие травинки.
– Может быть, ты умеешь зажигать огонь глазами? А то все отсырело…
– Я ничего не умею, – сказала она все тем же хриплым, ломким голосом. – Зачем я тебе? Я ничего не могу.