– Эй, люди в замке! – крикнул Развияр. – Вы знаете, что за тварь у меня, вы их видели! Она будет повиноваться мне еще три дня и три ночи, и по приказу выжжет все живое в замке!
Он замолчал. Бойницы смотрели на него – кресты, зигзаги, тонкие линии будто пытались сложиться в письмена и обрести смысл.
– Мне не надо вашей крови! – Развияр повысил голос. – Мы с вами были товарищами! Пусть выйдет Бран, я его не трону, просто хочу поговорить!
Яска вдруг схватила его за руку. В этом жесте был ужас.
– Что?
Она попятилась. Потянула его за собой:
– Там…
– Что?!
Заскрипела дверь галереи, когда-то высокая, а теперь наполовину скрытая под землей.
– Не стрелять, – прошипел Развияр.
Неуклюже, боком, держа на весу покалеченную руку, выбрался сотник Бран. У него было лицо человека, несущего на вытянутых руках тяжеленный чан с кипятком над головами играющих ребятишек. Развияр и не предполагал, что усталое, морщинистое, безучастное лицо старика может выражать такое напряжение, смятение и страх.
– Ты… это… сам, – сказал Бран, и Развияр не понял его, пока из двери вслед за ним не вырвался сноп искр и не вылетела огневуха – личинка огневухи, большая, больше Развияровой, чудовищная тварь.
– Ты сам этого хотел, – сказал Бран и облизнул губы. Вслед за первой личинкой из замка вышла вторая. Развияр в ужасе уставился на дверь: он ждал третью, четвертую, пятую…
– Не один ты такой умный, – прохрипел Бран. – Я умру – ценой твоя жизнь. Достойно.
Развияр стоял, окаменев. Вспомнились тонкие струи дыма, поднимавшиеся над замком день и ночь. Он и впрямь переоценил свое везение.
– В замке властелина никогда не сядет ночной барон, – сказал Бран, и его голос звучал теперь чище, мощнее, почти как в старые времена. – Ни его прихвостень.
– Старый дурак, – звонко проговорила Яска. – Ты знаешь, кто перед тобой? Как ты смел назвать его прихвостнем, балаболка!
Она стянула с руки тряпку, которую медленно разматывала всю последнюю минуту. Вскинула руку. Бирюзовый перстень Утра-Без-Промаха загорелся холодным огнем у нее на пальце.
У Развияра зачесались уши. Он услышал не то стон, не то вздох, донесшийся из галереи. Зрачки Брана, будто заколдованные, прикипели к перстню: Бран видел Утро-Без-Промаха, понял Развияр. Возможно, он видел его живым.
Дол-Шерт зашипел сквозь сомкнутые зубы. Его голова мотнулась назад, как от пощечины. Яска высокомерно улыбнулась.
Целую минуту никто не двигался. Огневуха Развияра сидела, безучастная ко всему, кроме приказа: охранять. Неизвестно, какой приказ получили две огневухи Брана, но и они не двигались с места. Люди Дол-Шерта частью разбежались, частью залегли в скалах. Сам бывший моряк вытащил меч, но не знал, что с ним делать.