— Но все же ты выглядишь неплохо, Майкл. Стал худой, а в остальном все такой же.
— Меня отмыли перед тем, как привезти к тебе. Пока другие двое куда-то уезжали, со мной оставался этот герцог Касл. Посмотри на мои волосы. Ты когда-либо видела в Олдбери такую прическу? Меня так причесал его камердинер. Я выгляжу как пижон. Представляю, что обо мне подумают в Олдбери.
Они оба посмеялись над тем, как он одет, — герцог надел на Майкла дорогое модное пальто.
— Ты бы видела его дом, Вери. Это настоящий замок. В таком месте даже дышать боишься, не то что испортить воздух.
Они снова рассмеялись. А потом стали просто смотреть друг на друга. А Верити улыбалась. Неужели совсем недавно она была убеждена, что ее долг — выйти замуж за этого старого друга? Какой абсурд.
— Мы повзрослели, Верити? — сказал он. — У тебя прекрасный муж.
— Да, прекрасный. Самый лучший. И он хороший человек.
— Я бы сказал — очень хороший, раз столько сделал, чтобы найти меня. Ты бы видела этих трех джентльменов, когда они спускались в вонючую тюрьму с таким видом, будто грязь расступится перед ними, стоит им сказать лишь слово. Начальник тюрьмы попытался было возразить, но этот герцог Касл просто положил руку на свою саблю и так посмотрел на него, что тот съежился. Потом герцог громовым голосом произнес мое имя. Я тут же вскочил и подумал, что они пришли, чтобы отправить меня на виселицу.
— Я надеюсь, ты сообщил матери о том, что жив.
— Я написал ей в первую же ночь и отправил письмо мистеру Тревису, чтобы он прочитал его маме.
Верити почувствовала страшное облегчение оттого, что Кэти теперь успокоится.
— А этот граф… твой муж… он знает? — спросил Майкл.
— Он знает о нашем первом поцелуе. Я призналась только в этом, но думаю, что он все еще сомневается, было ли что-то еще.
— Лучше пусть сомневается. Он похож на человека, который может убить, если захочет. Хотя… если он оставил меня с тобой наедине, а ты при этом даже не одета, значит, его это не слишком беспокоит.
— Онменя и не в таком виде знает.
Майкл притворно ужаснулся, и они оба захихикали.
— Он никогда тебя не убьет, Майкл. Но ты прав, пусть остается в неведении, пусть сомневается. Ведь мы с тобой были тогда совсем детьми. Но мужчины склонны рассуждать не слишком здраво, если начинают ревновать.
Он встал.
— Я сейчас уйду, чтобы ты могла одеться. У дома ждет великолепная карета, которая отвезет нас домой. Больше такого со мной никогда в жизни не будет, так что я собираюсь по дороге останавливаться у каждой почтовой станции, чтобы наесться до отвала за все два года. Тебе придется меня ждать.