Он нащупал другую ракушку и попытался сделать то же самое, нанеся по ракушке скользящий удар кулаком. Ракушка раскрылась, но выскользнула у него из пальцев и, медленно кружа, стала опускаться вниз, на недосягаемую глубину.
И снова утробный смех Моря заставил Торака содрогнуться.
«Ты не можешь победить меня! — казалось, шептало ему Море. — Сдавайся! Сдавайся!»
«Нет! — возопила вся его душа. — Так быстро я не сдамся!»
И этот внутренний вопль вырвался наружу в рыдании. Нет, он не может погибнуть так быстро. Ему нужно еще отыскать лекарство, отнести его в Лес, убедиться, что все племена спасены. А еще ему нужно обязательно снова увидеть Волка, и Ренн, и Фин-Кединна…
Если бы этот груз не тащил сеть ко дну, он, возможно, еще сумел бы вырваться…
Эта мысль неожиданно привела его в чувство, точно пощечина. Если удастся выбросить из сети тянущий ее ко дну камень, то прилив может стать ему другом: заставив Море действовать против его воли, он заставит прилив приподнять его и вынести прямо на скалы.
«Нечего зря терять время и возиться с какими-то ракушками! — сердясь на себя, думал Торак. — Надо нырнуть поглубже, найти этот камень и попытаться выбросить его из сети!»
Он набрал в грудь побольше воздуха и нырнул.
Было страшновато оказаться в совершенно чужом для него мире, в мире Матери-Моря, в кипящем водовороте черной воды и скользких водорослей. Торак не сумел сразу отыскать веревку, к которой был привязан груз, и теперь даже, пожалуй, низ от верха уже не мог отличить.
Пришлось снова вынырнуть на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Волны стали еще выше. Теперь ему приходилось вытягиваться и чуть ли не подпрыгивать, чтобы они не заливали ему лицо. От соли горели губы, жгло в горле, страшно щипало глаза. Ноги были словно каменные, а мысли от холода стали расплывчатыми, как туман.
— Помогите! — крикнул Торак. — Эй, кто-нибудь! — И, захлебнувшись водой, страшно закашлялся.
Темнело. Он уже почти ничего не видел — только скалы, нависавшие над ним, и темно-синее небо, утыканное крошечными звездочками, которые, казалось, тоже тонули в этой темной синеве, все больше удаляясь от него…
Утонуть… Самая страшная смерть из всех! Чувствовать, как Мать-Море выдавливает из тебя жизнь, гонит твои души в разные стороны. А без Меток Смерти душам никогда уже не найти друг друга. И он, Торак, превратится в морского духа, вечного скитальца, который ненавидит все живое и стремится уничтожить его, стереть с лица земли…
Волна опять накрыла его с головой, он наглотался морской воды и закашлялся.
«Мне неведомы жалость и ненависть, — казалось, шепчет ему прямо в ухо Мать-Море, — неведомы добро и зло. Я сильнее даже солнца. Я существовала и буду существовать вечно. Я — Мать-Море…»