Глядя на красные угли костра, Торак думал, что, наверное, Фин-Кединн был прав; похоже, он действительно позволил заманить себя в ловушку, уйдя из племени Ворона. И очень похоже, что тот преследователь — кто бы он ни был — завел его именно туда, куда и хотел. И теперь он остался в Лесу совсем один.
Но кто бы он ни был, этот преследователь, в ту ночь он потрудился на славу.
Когда Торак наконец проснулся и выполз из своего шалаша, моросил дождь. Кабан ушел, костер потух, и кто-то откатил от него в разные стороны камни, затоптав кострище. Кто-то также пробрался в шалаш, пока Торак спал, вытащил у него из колчана, лежавшего под головой, все стрелы и воткнул их в кострище, словно пытаясь создать некий рисунок.
И Торак сразу узнал этот знак. Это был трезубец, знак Пожирателей Душ.
Опустившись на колено, Торак выдернул из кострища одну стрелу.
— Ну хорошо, — громко сказал он, поднимаясь на ноги. — Я знаю, что ты умен; я знаю, что ты отлично умеешь ко мне подкрадываться. Но ты самый настоящий трус, если сейчас же не выйдешь и не встретишься со мной лицом к лицу!
Но никто не вышел к нему из промокшего от дождя подлеска.
— Трус! — крикнул Торак.
Лес ждал.
Тораку отвечало лишь гулкое эхо.
— Чего тебе от меня надо? — продолжал выкрикивать Торак. — Выходи! Давай встретимся в честном бою! Скажи хотя бы, чего ты от меня хочешь?
Но в ответ он слышал лишь шелест дождя по листьям да отдаленный стук дятла. Капли беззвучно стекали по разгоряченному лицу Торака.
Миновало утро, а дождь все не кончался. Торак любил дождь: он приносил прохладу и разгонял мошкару. Торак довольно быстро миновал еще две долины и немного воспрянул духом. Ощущение того, что за ним следят, несколько ослабло. И того безумного воя он больше не слышал.
Возможно, все это благодаря тому, что кабан постоянно находился где-то рядом. Торак его не видел, но следы его незримого присутствия замечал то и дело. Большие участки вывернутого дерна, где он рылся в поисках корешков и червей. Грязную яму у корней большого бука, где он валялся; перепачканную грязью кору, о которую он всласть почесался после грязевой ванны.
Тораку все это лишь прибавляло бодрости. У него появился новый товарищ. Интересно, думал он, сколько этому кабану лет? И не отец ли он тех мохнатых поросят, которых он видел накануне?
День уже клонился к вечеру, когда их пути наконец пересеклись. Мальчик и кабан напились из одного ручья и улеглись отдыхать на одной и той же уютной, навевающей дрему полянке. А один раз, когда оба принялись искать древесные грибы, кабан вдруг грозным ревом отогнал Торака подальше и даже растоптал гриб, который Торак собирался съесть. Торак только потом понял, почему кабан так вел себя, — когда рассмотрел гриб повнимательней. Это оказался вовсе не съедобный древесный гриб, а очень похожий на него ядовитый; и теперь, когда кабан раздавил его, стала видна его сердцевина неприятного красного цвета. Собственно, кабан только что спас его и по-своему, хотя и довольно сердито, посоветовал впредь быть осторожнее.