«Андрей узнает, – подумала она, – что его невеста ушла с другим». Почему-то Лада была уверена, что ее судьба решена. Они с Сашей отныне будут вместе.
Бывают дни, которые вмещают в себя целую жизнь. Иные пролетают, не оставив в памяти следа, иные приносят боль и разочарование. Этот день она считала самым счастливым в своей жизни. Он длился вечность, и все никак не мог закончиться. Ей этого не хотелось, и он не кончался. Солнце стояло высоко, небо было синее, лица людей счастливые. Всем было хорошо. И ей было хорошо. Хотя все было и ничего не было. Они провели этот весенний день в парке. Ели пирожки, резвились на карусели и плавали на лодке. Серебряков мощно греб, сняв футболку, и его плечи постепенно краснели. Все больше и больше.
– Надень футболку. Ты обгорел! – испугалась она.
– Ничего. У меня шкура толстая.
– Завтра я все скажу Андрею.
– Я сам скажу. Это наше с ним дело.
– Как смешно получилось с гостями! Приглашения разослали.
– Смешно? Но ведь люди потратились. Ресторан, подарки.
– Ты меня любишь?
– Люблю. И ты хочешь замуж за меня? – уточнил Серебряков.
– Конечно! Разве нам плохо вместе?
Он упорно о чем-то думал. Казалось, у него на языке вертелся какой-то вопрос. Александр все не решался его задать. Лучше бы он это сделал!
Все когда-нибудь кончается. И плохое, и хорошее. Каким бы длинным ни был тот день, он тоже подошел к концу. К вечеру стало прохладно. Не лето на дворе. Лада почувствовала, что замерзла. Они забежали в павильончик, чтобы выпить кофе.
– Замерзла? – спросил Серебряков, доставая из спортивной сумки свитер. – На. Надень.
– А ты? Разве тебе не холодно? – спросила она, отхлебывая кофе из пластикового стаканчика.
– Настоящий джентльмен ни за что не признается даме, что замерз.
– А потом попадет в больницу с воспалением легких и будет принимать от нее передачи.
– Можно поселиться у джентльмена дома и стать ему родной матерью. Ухаживать за ним, поить куриным бульоном.
– Ты эгоист.
– Да. Я такой. У меня так много недостатков, что проще перечислить достоинства. А их всего два. Я умный и надежный.
Они вдруг замолчали. Лада подумала: «Я собираюсь выйти за него замуж. Это на всю жизнь. Но будем ли мы счастливы?» Серебряков, видимо, подумал о том же. Он бросил в урну смятый бумажный стаканчик и поднялся со словами:
– Пора. А то я действительно замерзну. До общаги еще доехать надо.
Электричка, в которой они ехали, была полна веселых, шумных людей, возвращавшихся с прогулки. Лада дремала, положив голову ему на плечо. Когда кричали слишком сильно, вздрагивала и поднимала голову. «Спи, спи…» – говорил Саша и вновь подставлял плечо. Сквозь дрему она подумала: «Ему, наверное, очень больно. Плечо обгорело…» Когда они сошли с электрички, стемнело. Пропустив вперед орущих студентов, пошли медленно. Очень медленно. И по дороге в общежитие наконец поцеловались. В первый раз. Тогда она еще не знала, что в последний.