Грейс и знаменитый рокер Джимми Экс вдвоем сидели в «берлоге», превращенной в игровую. «Геймбой» Макса валялся дисплеем вниз. Задняя панель его отлетела, две батарейки удерживал скотч. Рядом валялся картридж, словно выплюнутый «Геймбоем»; игра называлась «Супер Марио-5» и, на взгляд несведущей Грейс, ничем не отличалась от «Супер Марио» прежних версий.
Кора оставила их вдвоем, вернувшись к своей роли киберполицейского. С момента появления Джимми не произнес ни слова — сидел, сложив руки на коленях и низко опустив голову, как когда-то в палате Грейс, только что вышедшей из комы.
Грейс видела — он ждет, чтобы она заговорила первой. Но ей попросту нечего было ему сказать.
— Простите за поздний визит, — начал Джимми.
— Я думала, у вас сегодня концерт.
— Уже закончился.
— Рано.
— По желанию промоутеров мы обычно играем до девяти.
— Как вы узнали, где я живу?
Джимми пожал плечами:
— Я всегда знал.
— Как прикажете это понимать?
Джимми не ответил, Грейс не настаивала. Несколько секунд в комнате висела мертвая тишина.
— Не представляю, как начать, — проговорил Джимми и после короткой паузы добавил: — Вы хромаете.
— Отличное начало, — усмехнулась Грейс. Джимми попытался улыбнуться. — Да, я хромаю.
— Это после…
— Да.
— Мне очень жаль.
— Я еще легко отделалась.
Джимми сник, словно получив выговор, и снова низко опустил голову, которую только-только осмелился поднять.
Лицо рокера с красиво очерченными скулами сохранило четкость линий. Знаменитая светлая шевелюра исчезла — под воздействием возраста или машинки парикмахера. Он стал старше. Молодость ушла, и на секунду у Грейс мелькнула малоприятная мысль: ведь и о ней можно сказать то же самое.
— Я в ту ночь потерял все, — начал он, но тут же остановился и покачал головой. — Но я пришел не жалости искать.
Грейс ничего не сказала.
— Вы помните, как я приходил в больницу?
Она кивнула.
— Я читал каждое сообщение в газетах, журналах, смотрел все новости. Могу рассказать о каждом, кто погиб в ту ночь. О любом из них. Я знаю их в лицо. Я закрываю глаза и вижу их всех.
— Джимми…
Он поднял глаза.
— Вы бы не мне это рассказывали. У погибших остались семьи.