– Проклятие! - с чувством произнес Саут. - Неужели ты не видишь другого способа выбраться из любовно го треугольника, кроме как стреляться?
– Осторожнее, - предупредил Истлин, упершись каблуками в спинку кровати. - А то как бы я не пристрелил тебя. - Его взгляд упал на перевязанные руки Нортхэма. - Что это с тобой? - удивленно спросил он.
Нортхэм вкратце повторил то, что уже рассказал Саутертону. У Истлина возникли те же сомнения, что и у виконта, но он тоже не стал задавать вопросов.
– Как я понимаю, твои поиски не дали результатов? - спросил Нортхэм, закончив свой рассказ.
– Никаких, - кивнул Ист. - Вообще-то я пришел сказать, что уезжаю в Лондон. Хорошо, что вы оба оказались здесь. Мою карету сейчас подадут.
– Ты будешь сообщать нам о своих отношениях с прежней и новой возлюбленными? - поинтересовался Саут.
Истлин вздохнул.
– Не удивлюсь, если сплетни дойдут к вам быстрее. Но я постараюсь держать вас в курсе своих амурных дел, поскольку в вашей жизни они, увы, отсутствуют.
Саут хмыкнул.
– Подожди минуту, я оденусь и провожу тебя.
Норт поднял руки с алыми пятнышками на кончиках пальцев, там, где кровь просочилась сквозь повязку.
– Надеюсь, ты поймешь, если мы распрощаемся здесь.
– Истлин кивнул, улыбнувшись:
– Я даже настаиваю на этом.
Нортхэм не удивился, обнаружив, что Элизабет продолжает делать все, чтобы не оставаться с ним наедине. Правда, теперь она действовала более тонко, и потому ее поведение не вызывало замечаний со стороны гостей. Во всяком случае, никто из них ни разу не высказался по этому поводу. Если раньше Элизабет тут же покидала кружок гостей, стоило там появиться Нортхэму, то теперь она выдерживала приличествующее время, прежде чем удалиться. Порой, когда он был занят разговором с бароном и баронессой, Элизабет даже присоединялась к ним и принимала участие в беседе. Дважды она сидела рядом с ним за столом, один раз справа, а другой - слева, и доказала, что может быть занимательной и приятной собеседницей, не делая никакой разницы между ним и соседом, сидевшим по другую сторону от нее.
Столкновение леди Баттенберн с Джентльменом послужило темой для многочисленных обсуждений, домыслов и преувеличений. Баронесса упорно утверждала, что вор показал себя истинным джентльменом, а если она и кричала, то только потому, что слишком огорчилась, когда он скрылся с ее любимым ожерельем. Были и такие, кто не сомневался, что Джентльмен пытался навязать баронессе более интимные знаки внимания, о которых она умолчала, но никто из них не решался заговорить об этом в ее присутствии.