Чтобы отвлечься, Гермиона отвернулась от окна и продолжила изучение комнаты. Старинный шкаф с резной дверцей. Кажется, здесь можно спрятаться. Огромная кровать: под нее тоже можно залезть при необходимости. По еле заметным мелочам: вроде куска пергамента на столе, старинной книги на прикроватной тумбочке, Гермиона сделала вывод, что эта комната — явно действующая спальня одного из обитателей дома. «Драко Малфоя», — ехидно подлил масла в огонь внутренний голос. Эта мысль заставила девушку нервно икнуть. Она тут же зажала рот рукой и попыталась справиться со столь громкими последствиями страха. На время борьбы с икотой Гермиона позабыла об опасности. Действительность накатилась страшной волной, когда девушка услышала щелчок дверной ручки. «В шкаф!» — крикнул внутренний голос, но все, на что ее хватило — это сделать несколько шагов и, пригнувшись, скорчиться за кроватью, с противоположной от двери стороны.
Дверная ручка опустилась до основания, и старинная резная дверь медленно отворилась.
02.02.2011
Это Бремя — так жить:
В полной Тьме без лучика счастья.
Без Ответа, без Силы, без Власти…
Дверная ручка опустилась до основания, и старинная резная дверь медленно отворилась. На пороге библиотеки возник худощавый подросток.
— Ты звал меня, отец? — с порога спросил юноша.
Он говорил чуть устало, словно специально растягивая слова, но во взгляде, устремленном на мужчину, сидящего за огромным письменным столом, мелькнул страх. Внимательный наблюдатель, много дней проведший с этой, поистине, необычной семьей, мог заметить, что именно это выражение чаще всего таилось в глазах сына, коль скоро тому доводилось общаться с отцом.
— Ну, разумеется, звал! Ты заставил меня ждать, — в голосе сорокалетнего представителя древнейшего и богатейшего волшебного рода звучало едва скрываемое раздражение.
— Слуги только что сообщили мне, — не моргнув глазом, соврал юноша.
— Они будут наказаны, — вынес свой вердикт мужчина. — Думаю, ты догадываешься, зачем я позвал тебя, Люциус?
«Еще бы не догадываться! Если б мог, я бы вообще не пришел». Мысль о незаслуженном наказании слуг не вызвала никаких эмоций. Люциус равнодушно воспринимал все, что не касалось непосредственно его или человека, сидящего напротив. Он уважал своего отца, практически боготворил его, и все, что делал Эдвин Малфой, казалось правильным и никоим образом не ставилось под сомнение. Мать, сосланная в летнее поместье Малфоев… Когда же это было? Кажется, лет восемь назад. Точно! Ну что ж, она, несомненно, это заслужила. Женщина не должна мешать делам настоящего мужчины.