— Ника Алексеевна, а будущее у человечества есть? В том, высоком смысле, или мы — просто волосатые обезьяны, и будущее — это вечное «ням-ням» с бессмысленной и жестокой борьбой с себе подобными?
— Будущее всегда есть, Дмитрий Михайлович. Но вот какое? Будет ли это всемирный коммунизм или это будет мировой кризис и «холодная» война, даже при всех наших знаниях будущего нельзя сразу же взять и изменить психологию всей страны и тем более — её лидеров. Не будем и пытаться. Глупо было бы — прийти и сразу в лоб: «Вы все дураки, и из-за вас будут страдать миллионы людей!» Всё должно развиваться постепенно, в своей исторической эпохе. Монархизм-социализм-демократия. Советский народ сейчас не готов к резкой перемене социального строя. Значит, не надо и давить. Всё будет со временем. Всё меняется, так или иначе. Если с нашей помощью развитие истории пойдет не так, как у нас — кто может сказать сейчас, будет ли это хуже или лучше? И для кого?
— Ника Алексеевна, а как вы думаете, с какой целью вас перебросили в наш мир?
— Если бы я знала, Дмитрий Михайлович, то постаралась бы испортить этим умникам всю их малину. Я не буду играть ни по чьим правилам. Скорее всего, для кого-то это просто эксперимент. А мы — подопытные кролики. Поверьте — если бы я знала, кто эти умники, набитой мордой они бы не отделались. У меня дома дочка осталась… Но в целом они предвидели нашу реакцию правильно — мы сделаем всё, чтобы помочь Советскому Союзу выиграть эту войну… и вашу реакцию — вы нам это позволите сделать. А вот как? Как свободным индивидуумам или как винтикам во всё перемалывающей машине высшей целесообразности… в жестко охраняемых научных лагерях?
В это время в штаб вошёл лейтенант Ченцов, что помогло мне остановить нашу беседу, тем более, что материала для размышлений хватало.
Вечером я попросил Степана Александровича задержаться в штабе.
Наблюдая за Степаном, я в который про себя раз отметил, как война трансформирует людей. Порою показывая слабую подготовленность профессионального военного и наоборот, демонстрируя профессионализм бывшего гражданского. Передо мной сидел крепко сбитый военный. Спокойное, несколько мрачное лицо скрывало внутреннюю силу и уверенность. То, как ему подчинялись его товарищи, раскрывало в нём сильную личность и мощные, но контролируемые эмоции. Мне кажется, что более всего мне повезло с Никой и Степаном.
Через Нику, её эмоциональность, её порою несдержанную вздорность мне удалось почувствовать некоторые эмоциональную и нравственную составляющие мира наших героев. Искореженные составляющие, но именно это позволило ощутить их мир.