– Не знаю, батько, не пробовал.
– А ты попробуй!
На некоторое время над столом повисла тишина ожидания. Кошевой пристально изучал смущенного казака, легонько барабаня пальцами по столу. Войсковой писарь, не обращая на них никакого внимания, продолжал увлеченно скрипеть пером по бумаге, перепроверяя несложную систему подсчета. Первым не выдержал атаман:
– Ну что скажешь, казак?
– Недолго тебе осталось быть атаманом, – тихо произнес Данила.
– Погибель мою кличешь? – сузились в жестком прищуре голубые глаза.
– Да нет, батько, жить ты будешь больше ста лет. Но… войсковая старшина тобой недовольна, подметные письма шлет в Петербург. Лишат тебя булавы вскоре, но ненадолго. Через два года снова призовут. А потом…
Данила замолчал, ошеломленный возникшим в голове знаниям. Последний кошевой Сечи, прошелестела в голове пугающая фраза. Калнышевский, многозначительно переглянувшись с писарем, подстегнул его:
– Продолжай, не тяни!
Собравшись с духом, молодой казак глухо произнес:
– Через десяток лет Кош уничтожат! А тебя, батько, предадут. Сгноят в сырых казематах Петербурга.
Напряженное молчание, возникшее после последних слов, прервалось тихим яростным шепотом атамана, с явственной угрозой предупредившего казака:
– Ты понимаешь, что несешь? Голову на плаху решил положить?
И вновь вместо Данилы ответил кто-то другой. Ответил твердым голосом, в котором лязгнул металл, а уверенность была подкреплена властностью человека, привыкшего отдавать команды:
– Недолго ждать осталось, батько. Лишат тебя булавы, а следом и гетмана. А вот когда вновь тебя призовут в кошевые, мы вернемся с тобой к этому разговору.
– Смел ты, казак! И за словом в карман не лезешь, – с неожиданным уважением в голосе поддержал его Трофим.
Калнышевский мрачно посмотрел на них обоих и прихлопнул ладонью по столу:
– Добре! На том и договоримся. Ступай! Только держи язык за зубами, а не то…
Данила, не обратив внимания на многозначительную паузу, поднялся со стула и попросил:
– Дозволь, батько, отлучится в Варшаву на несколько дней.
– Что за нужда тебе к шляхте?
– Невесту у меня турки полонили. Хочу денег добыть для выкупа.
– Масло будешь панам продавать? – с добродушной небрежностью осведомился атаман.
А неплохо у него разведка поставлена, пронеслась в голове неясная мысль. Данила усмехнулся и спокойно ответил:
– Да нет. На этот раз индийские пряности.
Кошевой переглянулся с писарем, и через мгновенье оба расхохотались. Отсмеявшись, атаман махнул рукой:
– Скажешь Мирону, что я разрешил. На обратном пути заедешь ко мне, прежде чем отправляться к османам. Попробую узнать про твою дивчину. И вот еще что. Слышал я, что тебя хотят в десятские выбрать. Поддержу. Если покажешь себя, то сотню доверю. Но авторитет у казаков завоевать нелегко. Справишься ли? Слишком молод ты еще.