Первое, что увидела Медиана, были розовые лепестки. Потом — моё смущенное, не-знающее-куда-смотреть лицо.
— Что… ах, что тебе нужно?
Как ни пыталась изобразить холодность, щечки-то заалели. Я вздохнул, принимаясь плести кружево медовых слов — Медиана сдалась, когда я стояялна коленях, уже почти исчерпав всё красноречие и подумывал, а не навестить ли мне лучше второкурсниц?..
И вот сейчас мне срочно приходится выдумывать какой-нибудь романтический бред… то есть сюрприз. А перед глазами стоит серьезная и равнодушная рыжая землянка. Ей всё равно? Если бы она закусила губу, отвела глаза или… не знаю, что.
Она продолжает меня удивлять — до сих пор, хотя года обычно хватает, чтобы раскрыть даже самую загадочную и неприступную магичку… Проклятье на голову бестии с глазами цвета моря.
ЛАЭЛИ
После такого явления от меня было мало толку. Поблагодарив вездесущую Стейси, я выскочила из башни и свистнула Фаготу. Демонический верблюд выжидательно фыркнула, когда я вскарабкалась на его горбы.
— Пожалуйста, отвези меня в Стоунхендж.
Покачиваясь в такт его мерному шагу, я хмурилась и кусала губы. А на что я надеялась?.. Глупо было думать, что я значу для дроу чуть больше, чем все его одноразовые подружки. Но казалось ведь…
С силой залепила себе пощечину. Не раскисать, маг!
— Я сама этого хотела, — сказала вслух, чтобы придать убедительности голосу. Вышло жалко.
Фагот замер и извернул шею, глядя на наездницу. Он еще не привык к тому, что магики разговаривают сами с собой за неимением лучшего собеседника.
— Вперед… вперед, пожалуйста, — прпросила шепотом, обнимая антрацитово-черную шею Скакуна. Черную, как ночь… как кожа темного эльфа.
Дома меня встретили родители и… брат.
— Иииииииии! — завопила я, с разбега бросаясь на шею высокому рыжему крепышу. Он, хоть и отступил на шаг, но поймал. Да, я и позабыла, что мне уже не тринадцать лет.
Родители стали в прохрое, с удовольствием наблюдая, как мы с братом валяли друг друга на ковре. В конце концов всё успокоилась и я, сидя на нем верхом, начала допрос.
— Ты что здесь делаешь?
— Да носки заыбал взять, — крякнул парень, не появлявшийся дома уже пять лет. — Белые такие, с пандами… ты не видела?
— А, ну да, в Токио белых носков днем с фонарем не сыщешь, — я поцокала языком, вскочила на ноги. — Почему не предупредил?
— Хотел сделать сюрприз рыжей-конопатой.
Почему-то мы с Максом уродились медно-рыжими, хотя никто из наших предков не мог похвастаться огненной шевелюрой. Наверное, думали мы, это дань тем экспериментам с цветом, которые так любит мама. Сейчас, кстати, её локоны были интенсивно-лиловыми.