— А тебе что за печаль? Иди своей дорогой! — буркнул Конан, не оборачиваясь. — Грыст, соблюдай очередь! Куда второй раз за ковшом полез?
— Тупой? Понимай нет? Зад большой башка стоит! — на тарабарском сказал тролль, выразительно показывая варвару глазами на стоящего позади царя.
— Это у тебя в заду большая башка! — оскорбился варвар.
— Тьфу! — от души плюнул Грыст. — Обернись!
Иван и Людвиг хихикнули. Конан обернулся и понял, что послал не кого иного, как самодержца, но ничуть не смутился. У киммерийцев демократия и говорить можно всё, что пожелаешь, кому угодно. Правда, за это могут и навалять, поэтому суровые северные варвары больше молчат…
— А, привет, твоё величество! Садись, выпьем, поболтаем…
— Ну, нахал! — удивился Горох и уселся на колоду для рубки дров.
Ему тут же поднесли ковш, из которого царь сделал несколько глотков и передал посудину Людвигу.
— Ну, так кто-нибудь объяснит мне, зачем вы у Миодова дыр во дворе наделали? Он, между прочим, чуть не убился утром. Требовал с меня за это виру.
— Во, дает! — изумился Иван. — Виру у царя?
— Ага. Говорит, отдай, мол, рыцаря, я его оженю на дочери своей. Да, вы её знаете — Настасья! Вы же её вчера видели.
Рыжий Людвиг поперхнулся пивом и вскочил на ноги.
— Так! Интересно, кузнец починил мои доспехи? Пойду, потороплю, мне ехать срочно надо!
— Ты же ему только сегодня утром отдал, — рассудительно сказал Иван-дурак, — значит, не готовы. А чего это ты засобирался? Вроде, только что никуда не торопился.
— Я тебе позже расскажу, — пообещал Людвиг, уже убегая к кузнице.
Конан широко улыбнулся и крикнул ему вслед:
— Слабак! Испугался девки большой!
Царь, сделав нейтральное выражение лица, продолжил рассказ, словно его и не прерывали:
— А я боярину и говорю, мол, девица твоя по всем статям Конану подходит. Он большой, она тоже. Дети будут богатырями…
Киммериец вытаращился на Гороха, задумчиво почесал нос и сказал:
— Пойду-ка я, погляжу, что с Людвиговыми доспехами. Он же бестолковый, сам кузнецу объяснить не сумеет. А скоро ехать надо…
Тролль было рассмеялся при виде спешащего варвара, но его улыбка быстро завяла.
— … ну, и что, что страшновата невеста? Грыст наш тоже не красавец, чего уж кривить душой. Вот, думаю, пара подходящая получится! О чём боярину и сказал.
Зеленокожий великан стал салатового цвета — надо понимать, побледнел, вскочил, опрокинув ковш с пивом, и бросился вслед за товарищами. Иван-дурак чуть ли не катался от смеха.
— Ой, батя, развеселил! Умеешь ведь шутить!
— Не пойму, ты-то чего смеёшься? Какие шутки? Миодов наотрез отказался от моих предложений! Тогда я и подумал, а почему бы тебя на Настасье не оженить? А чего, ты про Василису всё равно забыл — искать её и не думаешь. А Наська — девка хоть и немаленькая, да страшненькая, но всё ж боярского роду. Миодов, как услышал мои слова…