– Это рядовой Сопилкин? – приступил к делу лейтенант.
– Думаю, да, – неопределенно пожал плечами я.
– На чем вы основываетесь? – спросил офицер, занося мои слова в протокол.
– У Сопилкина между указательным и большим пальцами правой руки выколоты две буквы: У и Г.
– Покажите, где именно! – велел лейтенант.
Я шагнул ближе к трупу, автоматом поддел запятнанную кровью тряпку, которой был укрыт Юрка. Обнажилось тело; руки покоились на груди, связанные кем-то сердобольным.
– Вот! – ткнул я пальцем в еле видную из-за коричневых пятен высохшей, въевшейся в кожу крови, татуировку.
– Я не вижу, товарищ сержант! – теперь уже изгалялся лейтенант. – Смойте кровь!
Я стиснул зубы. Черт, только бы не сорваться. Снял с ремня флягу, оторвал кусок бинта от мотка, валяющегося на скамье вертолета. Смочил тампон водой, начал оттирать пятна с татуировки. Тело Юрки затвердело, пятно еле-еле оттиралось.
– А вы бы, сержант, спиртом потерли! – сладким голосом предложил офицер.
Я удивленно взглянул на него:
– Каким спиртом, товарищ лейтенант?
– Или весь выпили? – поинтересовался следователь.
Тьфу ты, забыл совсем! Вот ведь удружил Татарин. Я ничего не ответил лейтенанту, налил воды на руку Юрки прямо из фляги и упрямо стал тереть место татуировки. Круг на руке пожелтел, кожа очистилась, ярко выступили дурацкие У и Г.
Лейтенант достал откуда-то ФЭД, проскрипел кожаным чехлом, настроил диафрагму, попросил меня отойти в сторону, защелкал фотоаппаратом, снимая крупным планом руку Сопли.
– Что означают эти буквы? – опять начал расспросы лейтенант.
Я рассказал, что знал, о происхождении наколки.
– Вы не ошибаетесь? – интересовался офицер. – Может быть, это какой-нибудь Углов Дмитрий или Ульян Домодедов?
– Может быть! – согласился я. – Только очень похоже на то, что колол себе Сопля… Простите, Сопилкин!
– Хорошо. Подпишите тут и тут. Далеко не уходите. Пригласите всех, кто был тогда с вами на блокпосту, – велел мне особист, заглянул в блокнот. – Там были Лисяк, Мальцев и Рахимов, ну и вы, сержант Дацко.
– Так точно, товарищ лейтенант. Сейчас позову всех. Только рядовой Рахимов не сможет быть!
– Это еще почему? – возмутился лейтенант.
Я взглянул на циферблат своих трофейных часов:
– Три часа назад рядовой Рахимов погиб в бою с моджахедами. Его труп по вашему указанию перенесен к вертолету, – козырнул и вышел из вертолета.
– Ах да! – смутился следователь. – Извините.
Мне казалось, что после боя у пещеры прошло минимум часов десять-двенадцать, а всего-то три часа минуло!
Никого разыскивать не пришлось. Ребята топтались тут же.