В растерянности Бородин даже нос почесал:
– Пять сортов. Какую предпочитаете? С закусочкой или так, на занюх?
Что тут поделать! Сплетни о жутком пьянстве в полиции не то чтобы не имели под собой основания, но уж к коллежскому секретарю Ванзарову отношения не имели.
– На службе – никакую, – ответил он. – А еще позвольте баночку, чтобы сохранить улику.
Без Лебедева это было все, на что он способен.
Прикасаться к глазу Нил Нилыч вежливо, но твердо отказался. Задержав дыхание, Родион большим и указательным пальцами придавил комочек. На ощупь оказался слизковат и похож на гнилую сливу, которая готова лопнуть от нажима. Нырнув в водку шаловливой рыбкой, шарик кувыркнулся и уставился голубым зрачком на чиновника полиции.
Улика накрылась медным тазом. Чтобы мухи не садились или женщины, случайно увидев, не упали в обморок. Тщательно оттерев пальцы, с которых, все казалось, не сходит волглая слизь, Ванзаров сказал:
– Поброжу в округе, может, что-нибудь обнаружится.
Бородин изъявил горячее желание следовать за сыскной полицией, куда бы ни закинула судьба.
Кого заносило в прерии, тот знает, как подкрадывается к жертве леопард. Пригнувшись к саванне так, что и спины не видно, бесшумной тенью скользит в траве. Ни один стебелек не дрогнет, никакая веточка не хрустнет. Коварно и осторожно подкрадывается пятнистая кошка к своей добыче, прикрываясь до последнего травой, и лишь в решительный миг вырывается броском. Наш местный леопард возвышался над зеленой травушкой приличным кулем, никуда не прятался, хотя двигался бережно и неторопливо.
Изображать из себя следопыта прерий Родиона заставила логика. Никто более на это не был способен. Логика была неумолима: раз глаз оказался в варенье, то все остальное, в чем он помещался, должно быть неподалеку. Ах да, тут надо сделать важное отступление.
Еще увидев шарик цвета слоновой кости, Ванзаров сразу подумал об убийстве. Трудно представить, чтобы из живого изъяли глаз и он дальше принялся разгуливать по Невскому проспекту как ни в чем не бывало. Скорее всего, был выбран некто, кто был умерщвлен, после чего у него одолжили смотрящую часть тела. Зачем? С этим вопросом предстояло серьезно разобраться. Но если найти того, кто лишился своего ока, будет проще протянуть цепочку. Быть может, это кто-то, близкий к Бородину.
Судя по полицейской практике, убийца, совершив расчленение, оставляет отрезанные части недалеко от самого тела. Родион покопался в кратком архиве памяти и смог обнаружить всего два случая, да и то отдаленно похожих. Так, в 1892 году в съестной лавке было найдено тело с отрезанной головой. Следствие выяснило, что убитый – фейерверкер