Одновременно не были против Александровского и в аппарате Ворошилова. Там отлично понимали, что эта должность фактически закреплена за Наркомвнуделом, и пытаться отстаивать ее для своего человека совершенно бессмысленно. Тем более предлагаемая кандидатура вполне устраивала военных. Им уже приходилось сталкиваться со «стилем руководства» Александровского, когда тот возглавлял ОО ГУГБ НКВД Украинского ВО. Нарком внутренних дел Балицкий и командующий Украинским ВО Якир были большими приятелями, что наложило свой отпечаток на взаимоотношения между военными и особистами на Украине. Последние чуть ли не по струнке ходили под военными. Один яркий пример: «раскапризничавшийся» небезызвестный комбриг Д.А. Шмидт сумел добиться от Балицкого через Якира замены начальника ОО своей бригады[811].
Тактика руководства Особым отделом у Александровского была следующая: не портить отношений с военным командованием, стремиться, чтобы особисты в дивизиях и корпусах жили дружно с командирами частей. Следствием этого стал и некий «академический уклон» начальника ОО УГБ НКВД, тот больше «…изучал, анализировал, но действительной оперативной работы не было». Можно однозначно сказать, что такой заместитель начальника Разведупра, после излишне самостоятельного Артузова, был как нельзя лучше и для руководства Наркомата обороны, да и для начальника Разведуправления РККА Урицкого.
В Наркомвнуделе Артузова к оперативной работе уже не допустили. Хотя уже и не было Ягоды, Слуцкий («один из последних генералов Ягоды») сумел удержаться в кресле начальника внешней разведки, и путь туда ему был закрыт. В марте 1937 года он получил должность старшего научного сотрудника 8-го (учетно-статистического) отдела ГУГБ НКВД СССР. Заниматься Артузову пришлось в основном архивно-историографическими разысканиями, он начал собирать материалы для учебника по истории органов ВЧК-ОГПУ-НКВД. Но укрыться среди полок с архивными делами ему не позволили.
Еще в 1936 году, находясь на работе в военной разведке, Артузов был наслышан о якобы серьезных провалах внешней разведки НКВД по «польской линии». С 1929 года против ряда польских коммунистов, проживающих в СССР, выдвигались обвинения в принадлежности к «ПОВ», а к 1933 году произведены и первые аресты. Основной причиной этих арестов явились враждебные отношения между СССР и Польшей, а также позиция КП Польши к «централизации действий» в Коминтерне, разочарование советской стороны деятельностью польских коммунистов и их «автономий» — КП Западной Украины и Западной Белоруссии.