Голубая кровь (Климова) - страница 117

В их комнате раньше были обои со слониками и жирафами. И однажды они с Марусей решили помочь сделать ремонт, ремонт как раз тогда собирались делать. И они стали обдирать все эти обои. Они так приятно обдирались и хрустели. А обрывки они выбрасывали в форточку. Тогда была зима, куски обоев летали, как огромные птицы, и ложились на серый снег… А затем они стали выбрасывать все игрушки. А потом пришел отец, он ничего не заметил, даже что стены ободраны, он о чем-то думал. И тогда Маруська спросила у него: «Папа, ты ничего не замечаешь?» Он сказал, что нет, и недоверчиво посмотрел на нее. Она ему тогда показала, она думала, что ее похвалят. Ну а он жутко разозлился и избил ее, и отправил их с Гришей на улицу за игрушками. А у Маруськи был такой пупс в красной рубашке, ей его на день рождения подарили, но она легла с ним спать и ночью случайно пальцы у него обломала, они из глины были, что ли. Она тогда рыдала, а ее ругали. И этого пупса она тоже выбросила. И Гриша с Маруськой пошел, а там у помойки дети уже этого пупса подобрали, они сделали ему из мокрого снега трон и посадили на него и натыкали кругом разноцветных бумажек и фантиков и сделали из бумаги корону, а сверху еще один из этих детишек свою шапочку на него нафигачил, чтобы он не замерз. И они очень торжественно ему поклонялись, это был их царь. Они не хотели его отдавать Грише и Марусе, но потом пришел папаня и отобрал.

Гриша надел куртку, она была грязная, потому что в ней он работал на швартовке, но она ему нравилась. Потом надел шапочку на самую макушку, так ему казалось очень красиво. Посмотрел на себя в зеркало и выдвинул вперед нижнюю челюсть. После смерти отца Гриша отрастил себе такие же усы, какие были у него, но они выросли очень редкие и совсем светлые, и были незаметны. Чтобы все видели эти усы, Гриша их все время пощипывал. Он включил сигнализацию и вышел на улицу. Было совсем темно. Перед парадной горел единственный фонарь, его сильно качало ветром. «Черт, штормяга будет», подумал Гриша и поежился. Ему надо было поймать машину, потому что трамваи уже давно не ходили. Он долго стоял посредине дороги с поднятой рукой. Наконец остановился старый запорожец. За рулем сидел инвалид без ног. Инвалид заломил до порта четвертак, но выбора не было, и Гриша спорить не стал. Он и так уже опаздывал.

В проходной у главных ворот порта он показал свой пропуск и пошел вперед широкими шагами. Судно было недалеко, у шестого причала. Он стал подниматься по трапу. Вахтенный матрос задремал на табуретке, и Гриша толкнул его в плечо. Тот вздрогнул и проснулся «Привет, — сказал Гриша, дрыхнешь? А если враг проберется?» Матрос ответил матом. Гриша прошел в свою каюту и бросил сумку на койку. В иллюминаторе была видна бледная широкая луна. Сегодня судно снимется с якоря и выйдет в открытое море. У Гриши была первая ходовая вахта. Он совершенно не выспался, ведь он всю ночь слушал магнитофон. И прошлую ночь он тоже слушал музыку и думал Гриша улыбнулся и потрогал в кармане батарейку. Он долго сидел на койке без движения. В его голове проносились обрывки мыслей. Сколько времени прошло, он не заметил. Наконец он вспомнил, что пора идти в рубку. В рубке ровным светом горел экран локатора. Он был зеленоватый, это успокоило Гришу. Слышался шум. Капитан обернулся. «А. это ты! А мы думали, спишь! Что это у тебя глаза такие красные, напился вчера, что ли? Иди тогда отдохни, а вместо тебя второй постоит, тут опасное место. Сейчас будем проходить пролив. Иди, отдохни,» — и капитан похлопал его по плечу. Гриша передернулся от такой фамильярности, но ничего не сказал. Он молча подошел и встал к рулю. Внимание Гриши было приковано к широкому диску луны, видневшемуся слева в окне рубки. Видимость была прекрасная, волны блестели, и яркая дорожка бежала перед судном. Гриша стоял у штурвала. Иногда он отключался, иногда до него доносились обрывки фраз. Он не мог понять, кто это разговаривает, но его это и не интересовало. Вот за спиной послышались тяжелые шаги. «Это Боров», — подумал Гриша, но оборачиваться ему не хотелось. Вдруг он заметил, что луны уже нет. и перед ним сплошной серый туман. «Черт, как видимость упала, — пронеслось в голове у Гриши, — надо внимательней следить за локатором. Ломаная линия берега… какие-то точки…» «Следи за курсом, услышал он тихий голос, — не сбейся с курса. Ты же знаешь, Боров уже давно храпит. А для нас очень важно, чтобы именно теперь ты не сбился с курса…» «А сколько времени прошло? — спросил Гриша, пытаясь разглядеть сбоку часы, мы давно в море».