Федин дал команду выходить в море. Небольшие «посудинки» обогнули выступающий далеко в море мыс полуострова и, расходясь, легли курсом к местам высадки. Далеко позади в районе Муста-Тунтури вспыхнула осветительная ракета, чуть слышно простучал пулемёт.
Ломов стоял на мостике около командира катера, всматривался в еле различимое очертание берега. Брызги разбивающихся о борт волн летели косым дождём к рубке и вместе с падающим снегом били в лицо.
Катера быстро шли к финскому берегу, подымаясь и опускаясь на волне.
Ломов сошёл на палубу и протиснулся к правому борту. Он опять вспомнил слова боевого устава пехоты: «Командир взвода личным примером…» и подумал, что должен первым прыгнуть за борт, первым встать на вражеский берег. Только бы не ошибиться на местности и точно выйти к орудию!
Сбавив ход, катер подходил к мысу. Вскоре он врезался в каменистый грунт, остановился. Выброшенный трап не доставал до берега.
— Опять в воду сигать, — сказал кто-то.
Ломов прыгнул с борта в ледяную воду, за ним — матросы. Несколько десантников пробежали по трапу и, загребая сапогами воду, первыми достигли берега.
Взвод залёг в прибрежных камнях. Ломов огляделся по сторонам. Понял, что десант не обнаружен. Спокойно и тихо скомандовал:
— За мной!
Рассредоточиваясь, матросы шли быстро, но осторожно… Остались позади склон первой сопки, два ряда проволочных заграждений, а вокруг по-прежнему было спокойно и тихо. Бледным отблеском светила луна.
Взвод двигался углом вперёд, и когда Ломов оглянулся, довольная улыбка скользнула по его лицу: он был остриём боевого строя.
Вдруг справа раздался одиночный выстрел, за ним — автоматная очередь. Одна за другой в воздухе поднялись три белые ракеты и, рассыпаясь, осветили местность.
Взвод залёг в камнях на снегу. Сердце Ломова учащённо забилось. Надо было решать, что делать. Матросы ждали его команды.
— Обнаружили! Это у Федина, — вполголоса сказал Борисов, следовавший за лейтенантом по пятам.
На сопке Ломов увидел громадный ствол дальнобойного орудия, ниже, у землянок, немецкий часовой, не понимая, смотрел на падающие ракеты.
Матросы только что пересекли снежную дорогу, некоторые ещё лежали на ней. Слева, в кювете, вверх колёсами лежала разбитая машина. Склоны сопки были крутые и обрывистые. «Где-то у землянок должен быть проход к пушке», — подумал Ломов.
В руке Борисова блеснул самодельный клинок с цветной ручкой. Ломов кивнул ему:
— Давайте!
Богатырь Борисов пополз к часовому, перерезал попавшийся на пути телефонный кабель, ловко, бесшумно двигался вперёд, и только было видно, как работали его локти. Матросы полукольцом охватили землянки. В той стороне, где только что стреляли, стояла тишина. Одна за другой погасли ракеты, и сразу темнота стала ещё гуще. Вдруг справа снова затрещали автоматы, послышались глухие разрывы гранат. Ломов понимал — медлить больше нельзя, пока на пути один вражеский часовой. Он встал во весь рост и, увидя поднявшихся матросов, рванулся вперёд, обогнав Борисова.