Они доехали удивительно быстро. Стемнеть не успело, как машина припарковалась на крошечной стоянки возле больницы. Молчаливый грузный охранник проводил Андрея до морга. Возможно, ему не было дело до чужого горя, сколько их таких судьбой раздавленных ежедневно приходит? А может быть, он не знал, что сказать? Да и разве слова способны утешить?
Здание в форме куба стояло на отшибе. Дорожки к дверям больницы были очищены от снега, а к его дверям протоптаны, исключая подъездную аллею к широким воротам. Они как раз открыты. Рядом стоит машина. Старая буханка. Возле нее кутается в поднятый воротник водила с сигаретой в зубах. Сухая обыденность.
Андрей спустился в подвал. В темноте он почти не видел куда ставить ногу — пришлось опереться рукой о старую шершавую стену. Подземелье. С едкими запахами формальдегида и спирта. И чем-то еще не менее режущим носоглотку. Смерть. Оказывается, у нее есть свой нестерпимый аромат…
Внизу его ждала Лидия. Сгорбленная надломленная женщина. Седые волосы уложены в аккуратный пучок. На носу очки в толстой оправе. Она не плакала. Больше не было слез, но глаза покраснели и покрылись сеточкой сосудов. Черты лица заострились, а щеки провалились. Она сама непоминала мертвеца. Древнюю королеву Смерть в своем царстве. Обреченную вечно оплакивать прошлые поколения и ныне живущие.
Санитар открыл железную дверцу морозильника и выкатил узкую лежанку с белой простыней погребальным саваном укутывающем тело.
— Зрелище не слишком приятное, — предупредил санитар. — Половина головы раскурочено. Там и собирать-то нечего было…
Андрей кивнул и сам откинул ткань. Лидия бросила всего один взгляд и отшатнулась, а мужчина будто не видел оголенной проломленной кости. Содранной ударом бампера кожи со щеки, открывающей часть челюсти и зубы. Пустой глазницы. У-образный шрам, уродующий бело тело. Он дотронулся пальцами до невредимой правой стороны лица. С холодным, так похожим на стеклянный, серым глазом.
— Я уйду ненадолго, — санитару стало неуютно рядом с людьми. Что-то жуткое, завораживаюшее было в движении рук незнакомого мужчины с замезршим лицом. — Пойдемте, подпись там надо черкануть… — он решил увести отсюда женщину, которая держалась за сердце и по всем признакам приближающуюся к обмороку. Она повиновалась и направилась следом за сотрудником больницы. Пусть попрощаются. Хоть напоследок поговорят между собой…
Андрей не заметил, что остался один. Он был занят. Он старался понять, как такое могло произойти. Ему все казалось, она сейчас поднимется, сядет на лежанке, замотается в простыню и скажет смущенно: "Здравствуй…"