Я так люблю вас обоих! Спасибо за все, что вы для меня делали. Несмотря на все наши споры и ссоры, несмотря на разлуку, я всегда знала, что вы самые лучшие родители на свете.
Люблю вас,
Бьянка».
Тот день прошел для меня как в тумане. Я просыпалась и снова засыпала или впадала в беспамятство, я больше не могла отличить одно от другого.
Меня лихорадило, но при этом я понимала, что тело мое совсем остыло, потому что каждое прикосновение Лукаса к руке или ко лбу обжигало огнем. Потные конечности путались в простынях, я то и дело беспокойно пыталась откинуть пряди волос, прилипшие к шее и спине. Окружающее перестало казаться реальным.
Я погрузилась в воспоминания, не связанные между собой. В основном это были счастливые моменты, и я радовалась тому, что мое сознание блуждает среди них. Вот я иду с Ракель по улицам Нью-Йорка, и мы с ней смеемся над тем, как болят мышцы после утренней тренировки. Вот я снова в Эрроувуде, и мама с гордостью добавляет последние штрихи к моему костюму, приготовленному для принцессы фей Хеллоуина. Вот я в «Вечной ночи», и Патрис делает мне такой же маникюр, как у нее, чтобы наши ногти сверкали одинаковым лиловым оттенком. А вот я в фехтовальном зале, напротив Балтазара, он с легкостью отражает мои удары и смеется, опуская рапиру.
Я в закусочной с Виком и Ранульфом — они оба в гавайских рубашках. Или в фургоне с Даной — она громко включает радио и подпевает.
В лесу с папой — мы слушаем уханье сов и обсуждаем мое будущее.
В Ривертоне с Лукасом — я любуюсь подаренной им брошью и смотрю на него с благодарностью и любовью.
Мне не хотелось возвращаться из этих воспоминаний.
Когда сознание все-таки прояснилось, я обнаружила, что уже ночь. Я с трудом повернула голову и увидела Лукаса. Он с белым как мел лицом стоял рядом с кроватью. Наши взгляды встретились, я улыбнулась, но он нет.
— Эй! — шепнула я. — Надолго я вырубилась?
— Слишком надолго. — Лукас медленно опустился на колени, оказавшись почти вровень с моим лицом. — Бьянка, я не хочу тебя пугать, но… то, что с тобой происходит…
— Я знаю. Чувствую.
Наши взгляды встретились, и боль в его глазах показалась мне сильнее, чем мои страх и печаль. Лукас закрыл глаза и поднял лицо к потолку. Если бы я плохо его знала, решила бы, что он молится.
— Я хочу, чтобы ты выпила мою кровь, — сказал он.
— Я не хочу крови, — прошептала я.
— Ты не поняла. — Лукас прерывисто вздохнул. — Бьянка, я хочу, чтобы ты пила кровь до тех пор, пока я не умру. Я хочу, чтобы ты завершила переход. Я хочу, чтобы ты стала вампиром.
От потрясения я утратила дар речи, только молча смотрела на него.