— Ничего.
— Не ври мне!
— Ты же меня слышал. Я не скажу ничего. — Вид у Даны был подавленный, но говорила она искренне. — Пойдемте отсюда.
— Они спросят, почему мы перестали раскапывать, — пробормотала я, не очень веря, что беда в самом деле миновала.
— А мы ответим, что здесь так чертовски жарко, что сам Сатана может устроить тут себе парилку. Лично мне кажется, что с нас на сегодня вполне достаточно. — Дана направилась к выходу, оглянувшись по дороге. — Ну, пойдемте уже.
Похоже, нам оставалось только одно — идти за ней, и за всю обратную дорогу никто из нас не проронил ни слова.
Сказать, что вечер прошел напряженно, — значит не сказать ничего.
Во время ужина мы с Лукасом сидели рядом, стараясь не смотреть на Дану и Ракель. Мы уже десятый день подряд ели пустой рис, и зернышки застревали у меня в горле. Ракель и Дана тоже на нас не смотрели. Они делали это так старательно, что мне казалось, будто это должны заметить все.
Однако остальные были заняты другими проблемами.
— Впредь Лукас ради собственной безопасности должен переходить из ячейки в ячейку, — сказала Элиза, ткнув в свою тарелку с рисом пластмассовой вилкой. — Хотя бы до тех пор, пока мы не разберемся с миссис Бетани.
«Легче сказать, чем сделать», — подумала я. Лучшие охотники Черного Креста в течение последних нескольких месяцев трижды пытались достать миссис Бетани, а она убила десяток человек, не получив ни одной царапины.
После смерти Эдуардо Кейт почти ничего не ела. Она просто ковыряла рис, проделывая в нем бороздки.
— Ты хочешь мне сказать, что мой сын больше не может оставаться со мной?
Элиза даже глазом не моргнула.
— Я говорю, что ты должна распустить свою ячейку.
— Мы так давно вместе! — произнесла Дана. Это были ее первые слова за весь вечер. Мы с Лукасом вздрогнули. — Почти всю мою жизнь, да и Лукаса тоже.
— Состав ячейки давным-давно должен был стать более подвижным, — сказала Элиза. — И ты это знаешь.
— Да, — ответила Кейт. — Знаю. — И уронила вилку на тарелку.
Мышцы на плечах Лукаса напряглись. Пусть его жизнь была тяжелой, пусть ею правил фанатизм, который Лукас сумел преодолеть, но эта ячейка Черного Креста была его семьей. Я понимала, каким потерянным он себя сейчас чувствовал, каким одиноким. Иногда, несмотря ни на что, я скучала по академии «Вечная ночь», где, по крайней мере, мне было тепло и уютно, где было вдоволь вкусной еды и где обо мне заботились родители.
Здесь я всего боялась, и даже мои лучшие друзья могли в любой момент превратиться в злейших врагов.
Я искала взгляд Ракель, но она с непроницаемым лицом смотрела на Дану.