Милош выпрыгнул, на прощание бросив:
— Далеко не уедете.
— Посмотрим, — отрезал Лукас, перегнулся через сиденье и захлопнул дверцу. Дана тут же нажала на газ, шины завизжали по асфальту. Лукас спросил: — Как думаешь, он купился?
Я собиралась спросить, кто что купил, но не успела.
— Может быть. А может, и нет, — ответила Дана. — Нужно быстрее уезжать отсюда.
— Да что происходит? — воскликнула я. Фургон подпрыгнул на ухабе, и мы чуть не попадали друг на друга. Лукас торопливо обнял меня.
— Дана сунула мне в руку ключи, и я понял, что нужно делать. Правда, не знаю, есть ли у нее какой-нибудь дальнейший план.
— Не-а, — сказала Дана. — Это, в общем, все. Прости, но у меня почти не было времени.
— Но почему ты это делаешь? — не понимала я. — Зачем сначала нас выдавать, а потом спасать? Что, совесть проснулась?
Последовало короткое молчание, только музыка играла, а потом Дана произнесла:
— Бьянка, я вас не выдавала. Ракель!
Предательство жгло как огнем. Мне следовало бы разозлиться, но я не могла. Я почему-то вспомнила пикник в «Вечной ночи», который устроила Ракель, чтобы развеселить меня. Мы все вместе сидели на траве, ели сандвичи и любовались только что распустившимися одуванчиками. Была весна. Тогда Ракель сделала это ради меня, а теперь обрекла на смерть.
— Не сердись на нее, — попросила Дана. — Она во всем этом еще новичок. Она растерялась. Я знаю, что она еще будет жалеть об этом.
Лукас грубовато бросил:
— Это все потом. Что мы делаем сейчас?
— Я высажу вас где-нибудь у Центрального вокзала, — отозвалась Дана. — Там садитесь на любой поезд.
— Не можем, у нас нет ни гроша. — Я не узнавала свой голос, он звучал очень резко. — Ты случайно денег не захватила?
Дана поморщилась:
— Нет. Времени не было. Этот эпизод вряд ли попадет в список самых знаменитых освобождений.
— Ты все делаешь классно, — сказал ей Лукас. — Просто высади нас, а уж дальше мы как-нибудь сами.
Дана остановилась в каком-то переулке. Вокруг высились небоскребы, сияя ослепительными огнями даже в такой час. Солнце еще не взошло, но небо уже начало светлеть. На дороге почти никого не было, за исключением нескольких такси. К моему удивлению, Дана тоже выпрыгнула из фургона и подошла к нам. Они с Лукасом пристально посмотрели друг на друга.
— Ты все еще не знаешь, что думать, — сказал Лукас. — Верно?
Она покачала головой:
— Не знаю. Но, Лукас, ты был мне почти братом. Лучше я поступлю неправильно, отпустив тебя, чем поступлю правильно, позволив тебя убить.
Лукас издал странный гортанный звук, и вдруг, совершенно неожиданно, они с Даной крепко обнялись. Я увидела, как по щеке девушки ползет одинокая слеза.