Осознав, что зря убил ни в чем не повинных людей, я разразился длинной тирадой. Связанный фиолетовый пленник почтительно внимал, вслушиваясь в мою прочувствованную речь.
Каим лежал и смотрел на беснующегося человека. Тот только что разделался с остатками ватаги Хрипача и сразу затянулся скрученными листьями алиссанского папоротника – легким наркотиком, дурманящим сознание. Первой мыслью Каима, когда он увидел промелькнувшую тень, устремившуюся к дури, что это опустившийся до скотского состояния наркоман, готовый ради очередной дозы убить любого. Человек хоть и обладал впечатляющей скоростью и развитым телом, был гол, его прикрывала только узкая полоса кожаной набедренной повязки. Спутавшиеся и слипшиеся космы свисали неопрятными прядями, доставая до плеч. Все это лишало Каима надежд на освобождение.
«Хорошо, если просто оставит тут связанным, а то ведь и прирежет лишнего свидетеля, – мелькнула неутешительная мысль в голове. – Боги, за что мне это?!»
Но странный мужчина, сделав одну затяжку, тут же выбросил дурь подальше и разразился эмоциональной тирадой. Когда он успокоился, то обратил свое внимание на связанного пленника.
В сгущающихся сумерках и багряных отблесках костра его фигура вызывала жуткое ощущение надвигающихся неприятностей. Хотя куда уж больше?
– Нет, ну что за мир такой, даже нормального tabaka нету. Все какую-то гадость подсунуть норовят, – проговорил дикарь, ни к кому конкретно не обращаясь.
«Он ожидал, что вместо дури будет что-то другое?» – удивлению Каима не было пределов.
– Слушай, пупырчатый, если я тебя развяжу, ты в меня бросаться склянками не будешь? Кстати, меня зовут Трим.
– Каим. Буду признателен, если развяжешь, и обещаю отблагодарить по мере моих скромных сил и возможностей.
– Ага, «отблагодарить», говоришь, – пробормотал парень (вблизи стало видно, что он ненамного старше самого Каима), рассекая веревки подобранным кинжалом. – Ну тогда посмотри, готова ли еда в котелке, и рассказывай, куда это меня занесло.
– Ладно, лежи, не двигайся, – сказал я своему знакомому, когда он, кряхтя, как древний старик, попытался встать.
В котелке оказалась бурлящая масса из круп и кусочков мяса. Со словами «горячее сырым не бывает, а уж для меня тем более» снял ужин с костра. Порывшись в вещах невинно убиенных, нашел две ложки. Живем! Не придется мастерить столь необходимый прибор из палок. Только продезинфицировать надо. Я уже стремительно начал по новой обрастать привычками цивилизованного человека, среди которых первой значилась брезгливость. Нет, я уже привык тащить в рот всякую пакость, но если есть варианты…