– А откуда вы узнали, что я русская? Вам кто-нибудь сказал? – спросила у него Алёна.
– Нет, никто не сказал, но вы… – Молодой человек понизил голос: – Вы очень красивая. Сразу видно, что русская!
Здорово, правда?
Кстати, иногда и Алёна узнавала за границей соотечественников по особенной красоте. Может, и гид оценил ее внешность? Не хочется, конечно, быть нескромной, но, видимо, придется…
– Почему я знаю, что забавляются таким образом в основном русские? – проговорил в ту минуту гид. – Вы когда-нибудь видели в наших магазинах конфеты в бумажках? Никогда. Они могут быть в коробках, в особых упаковках, но в бумажках… Разве что в прозрачных обертках. А раскрашенные бумажки с непрочитываемыми надписями, на которых нарисованы почему-то в основном медведи – то белый среди льдов и снегов, то медвежата, которые возятся около упавшего дерева, – русские реалии. Почему русские туристы считают, что нет лучше мусорного ящика, чем музыкальный, я не понимаю, но факт остается фактом. Находим мы и билеты – то парижского метро и RER, то автобусов «Air France» или «Roissy Bus», так что ничего удивительного. Иногда на них что-нибудь написано, например номера телефонов. Шеф охраны шато Талле половину этого мусора коллекционирует. Его дочь, вообще-то, ксерофилка[11], так что русские бумажки для нее настоящий клад. Моя дочь когда-то тоже собирала обертки от маленьких фирменных шоколадок – конечно, давно, когда была совсем ребенком. Хотя, может, и до сих пор собирает, но…
Он умолк.
Почудилось Алёне или в голосе мужчины прозвенела нотка горечи? Возможно, он разошелся с женой и давно не видел семьи?
Ну что ж, у каждого свой скелет в шкафу, в том числе и у гида замка Талле, а может, даже и графа.
Алёна вспомнила свое «босоногое детство». Разумеется, и она прошла через безумное увлечение собиранием фантиков, тем паче что конфеты, хорошие конфеты, были в ту пору в чудовищном дефиците (как и все остальное – духи, мыло, одежда, книги, колбаса), но не знала, что это по-научному называется ксерофилия. Впрочем, наверняка французы знать не знают такого слова, как фантики. Так что один – один.
– Значит, вы считаете, что ничего особенного в этом билете нет? – спросила писательница Дмитриева.
– Считаю, что нет, – кивнул гид. – Надпись довольно невразумительна, мне кажется, это случайное совпадение букв с именем Серебряной Фей.
– Но дева, дева! – воскликнула Алёна.
И осеклась. Балда она, конечно. Это для русского восприятия deva – дева, а во-французском языке и слова-то такого нет.
Конечно, может быть, надпись на латинице сделал кто-то из русских, но… зачем? Почему? Неужто Алёна вляпалась в очередные разборки с очередной русской мафией?