«Должен выкрутиться. Бог ты мой, должен!»
Егор еще раз набрал домашний номер Максима.
* * *
Бабурин подошел к собственной квартире, когда было часов семь. Из-за пояса снова торчали две бутылки водки. Он хотел напиться и забыть о прошлом и о настоящем. К дяде Славе он так и не успел. Крестный ушел к своей Машеньке. Максим подошел к дому, когда Вячеслава Андреевича уже выносили к машине «Скорой помощи». Дальше он уже слабо что помнил. Какая-то записка, мол, жить ему и так оставалось чуть меньше месяца. Макс походил по городу, затем зашел в «Магнит» и купил две бутылки.
Теперь, уже немного остыв, Максим понимал, что потерял последнего родного человека. Даже не потерял – крестный его бросил, предал, оставив одного в этом мире. А что теперь делать ему? Овладевать этим ружьем, которое сидит в нем? Для чего?!
«А просто так, – вдруг услышал он голос Максима-плохого. – Просто от злости».
«На кого я сейчас и злюсь, так это на себя», – подумал Макс и вошел в квартиру.
Он прошел, не разуваясь, в кухню, выставил бутылки. Зашел в спальню. Порылся в шкафу. Вышел из комнаты с тремя простынями. Приблизился к зеркалу в прихожей, содрал плащ. Ему показалось, что за день он еще больше постарел. Теперь Макс выглядел чуть моложе дяди Славы. Он поспешил накрыть зеркало простыней. Мало ли, вдруг кривляться начнет? От собственного отражения ничего другого ожидать не приходилось.
То же самое Максим проделал и с зеркалом в ванной, и с трельяжем в спальне. Все. Он сел на кухне. В прихожей раздался телефонный звонок. Макс никого не хотел слышать. Даже если это звонит Анжела.
Телефон не унимался. Максим встал и медленно пошел в прихожую. Пока он дошел, звонок смолк. Макс разулся, влез в мягкие шлепанцы, и тут телефон зазвонил снова.
– Да, – произнес он.
– Бог ты мой, ты будто на другой планете. Я не пойму – оно мне, что ли, надо?
– Егорка, ты о чем?
– Бог ты мой, о чем это я? О твоих гребаных фотках, о чем же еще.
Максим напрягся, залез во внутренний карман кожаной куртки и вынул конверт с письмом и тремя фотографиями. На месте. Что он несет?
– Я тебя не понимаю.
– Ну, ты точно с другой планеты. Фотки, на которых якобы ты Элку жаришь.
– Ах, эти…
– Бог ты мой, я весь на иголках, а у него апатия!
– И что?
– Короче, бери лист и ручку. Записывай.
У телефона в доме Бабуриных всегда лежал ежедневник и карандаш.
– Поехали.
– Так. Делал фотографии Генка Обухов. Не спрашивай, откуда знаем, но ошибки никакой нет. К тому же, если ты узнаешь, где Обухов работает, у тебя отпадут все вопросы. Генка работает в IT-отделе сети магазинов… Правильно, «Семья». Бог ты мой, да от тебя ни черта не утаишь… Эй, Макс, проснись! Кому я все это рассказываю?