– У тебя все? – холодно спросила Анжела. – А теперь уходи.
– Но почему?! Я ведь тебя люблю! Как ты не поймешь, я без тебя жить не могу!
Он встал – и понял, что плачет. Слишком поздно, чтобы скрыть это от нее, от этой холодной женщины. Нос был забит, слезы текли ручьем. Он уже не мог тихо плакать, ему хотелось рыдать. Рыдать от бессилия и потери.
– Уходи. – Глаза Анжелы были сухими и холодными. Но было видно, она плакала. Плакала, но не по Максу. – Уходи, убийца! Ты убил Веру Михайловну! – Анжела встала с кровати и пошла на Максима. В ней уже не было той сжатости – пружина выстрелила и выдавливала мужа из комнаты, из ее жизни. Максим со слезами на глазах отступал.
– Ты убил Олега! – Анжела выпихнула Бабурина и закрыла перед ним дверь.
– Анжела, я никого не убивал!
– Дядя Слава мне рассказал, откуда ты и почему ты без родителей.
– И почему же?! – Теперь на Максима нахлынула обида. Он не знал, где его родители и кто он сам, а дядя Слава рассказывает Анжеле тайны, принадлежащие ему.
– Возьми. И не вздумай читать его здесь. Уходи!
Максим увидел, как под дверь просунулся конверт. Он взял его. Запечатан.
– Анжела…
– Уходи, ты колдун и убийца!
Вот эти слова его разозлили.
– Если я колдун, ты думаешь, меня сдержит эта дверь? Почему бы мне не убить тебя прямо сейчас, не открывая двери?! Почему мне не расплющить тебя, как лягушку, кроватью, на которой ты оплакивала своего любовника?!
– Максим, уходи. Я тебя боюсь.
Макс развернулся и вышел из квартиры.
* * *
Вячеслав Андреевич принял душ, погладил парадный костюм в елочку, купленный еще в советские годы. После прихода Анжелы он все понял. Слишком поздно что-либо повернуть назад. Максим, словно паровоз, встал на страшные рельсы и разогнался настолько, что даже если сейчас дернуть стоп-кран, то тормозной путь будет длинным и усеянным трупами.
Вячеслав Андреевич решил не попадать в число этих трупов. Он ведь вырастил его. Кем бы ни был наш ребенок, мы любим его. Все равно любим. Жить дядя Слава уже не хотел, но еще больше он не хотел, чтобы его убил Максим. А то, что Макс захочет его убить, – это наверняка. Старик решил сам уйти из жизни. Письмо для приемного сына Вячеслав Андреевич написал еще пару дней назад, когда еще не совсем было понятно, что да как. Он хотел отправить его по почте, но положение исправила Анжела, и дядя Слава отдал его ей (для Макса, разумеется). А сейчас он набросал небольшое письмецо – мол, никого не вините и так далее, и тому подобное. Оставит записку, наденет парадный костюм и кинется в объятия к милой Машеньке. Этот проклятый всеми богами террорист сельского разлива выстрелил тогда и в него. «Только вот Машенька раньше ушла. Ничего, я тебя догоню. Я не стану дожидаться, пока меня опухоль доконает. Сейчас, Машенька, сейчас. Вот только трубочку еще одну, последнюю, выкурю – и к тебе».