В первый же вечер он две бутылки сразу и приговорил. Завалился спать в кресле перед телевизором. А она его пледом заботливо накрыла, подушечку под голову подсунула. И мысль в голове дурацкая промелькнула – вот и она к семейной жизни приобщилась, заживет теперь, как все – с мужиком в доме. И это ничего, что он выпивши. Завтра проснется, а она на него будет ворчать, как все порядочные жены. Сердито и как бы понарошку. А он будет вздыхать, и ходить, и маяться с похмелья. И виновато на нее взглядывать…
Никаких Колиных вздохов и виноватых взглядов она так и не дождалась. Ни к утру, ни к вечеру следующего дня. Все вышло наоборот – Коля проспал до обеда, а продрав глаза, так сердито в ее сторону зыркнул, будто это она перед ним неизвестно в чем провинилась. И даже опомниться не дал – тут же оставшуюся третью бутылку приговорил. В один присест, из горлышка, как залихватский гусар из старого кинофильма. И не закусил даже. Глянул мутными глазами, икнул, погрозил ей строго пальцем, потом произнес нечленораздельно:
– Ти-ше. Ти-ше. Не возникай. Просплюсь – человеком буду…
Проспаться, однако, ему никак почему-то не удавалось. И стать обещанным «человеком» тоже. Да и не уследишь же, в самом деле, когда у него это процесс очеловечивания начнется! Ей же на работу надо! У нее работа ответственная, ее старички немощные по своим квартирам дожидаются! Им до ее семейных трудностей дела нету…
А вчера вечером, придя с работы и увидев катающуюся по прихожей пустую бутылку из-под водки, она не выдержала, с порога закричала на него – сколько, вроде того, уже можно-то? Лучше бы и не кричала, не звала себе горя на голову. Коля вышел из кухни – весь вздыбленный, глаза дикие, уставился на нее, даже и не узнал будто. А она ему снова – ну чего ж ты, ирод, творишь, обещал же проспаться… Вот тут он скалку с кухни и схватил. А может, уже вышел с этой скалкой – она и не помнит теперь. И попер на нее с этой скалкой, как с шашкой наголо. Еле успела в ванной укрыться – сидела там до самой ночи, пока не услышала, как он в коридорчике свалился…
О, а вон и сосед Лешка со своей овчаркой из подъезда вышел – стало быть, полдевятого уже. Он всегда с ней в полдевятого гулять выходит, чтоб как раз к программе «Время» успеть. Что ж, и ей, наверное, домой пора. И вообще, хватит уже. Пора выставлять этого Колю к чертовой матери… Не надо ей такой семейной жизни. Если опять пьяный – то разговор один будет. Короткий. Скатертью дорожка вам, Коля, и все тут. Не для того она столько лет удовольствий всяческих себя лишала да к семейной жизни готовилась, чтобы теперь долгожданным гедонизмом, как Сонюшка говорит, на холодном ветру наслаждаться!